LAB for madrichim

Краткий обзор национальных движений:

В Средневековье Европа делилась на династии. Общая же принадлежность определялась по религиозному принципу. Человек, как отдельная личность, наделённая свободой выбора, не существовал: он был частью длинной цепочки, которая тянулась от бога сверху, через короля и всю феодальную иерархию, вплоть до простого крестианина и дальше до мира животных. Каждый занимал изначально определённое место в цепочке. Его личность полностью определялась её коллективными составляющими: «я католик, живу в таком то селе, занимаюсь профессией, которой занимался папа и подчиняюсь такому то феодальному чину». Понятие нация, как таковое, не существовало.

Модернизация вдребезги разбила этот образ существования. С одной стороны она привела к разделению между церковью\религией и государством, а с другой промышленная революция спровоцировала исход из деревень (где раньше жило более 90% населения) в город. Оба эти процесса привели к потери традиционных рамок существования. Лишённые церкви и деревни – и не умея ещё пользоваться свободой полученной вслед за французской революцией (1789 г.) – люди как бы потеряли ощущение своего места как на земле так и на небесах, прибывая в полном отчуждение.

Национализм вернул им чувство принадлежности к коллективу. Он явился тем клеем, которым раньше служила религия, дал прошлое, будущее, цель и смысл. Постепенно Европа начала делиться на национальные государства. После Первой Мировой Войны, «самоопределение народов» стал главным принципом установления границ между государствами.

Западная Европа и сложности ассимиляции евреев:

«В основном, (эмансипированные евреи, представители идеалов Просвещения) придерживаются принципа, который еврейский просветитель Йегуда Лейб Гордон, живший в России в XIX веке, сформулировал так: "Будь евреем в своем шатре и человеком на улице".

Однако подъем национальных движений, последовавший за Великой Французской революцией, поставил "либеральных" и "просвещенных" евреев перед трудной проблемой. Оказалось, что недостаточно быть "евреем дома и человеком на улице"; надо еще решить: каким человеком? Англичанином, французом, немцем, поляком, литовцем? Что, к примеру, должны отвечать французы "моисеева вероисповедания" на вопрос, кто им ближе: их сограждане-французы или их собратья по "моисееву вероисповеданию", имеющие английское подданство[1]?

Возникла проблема "двойной лояльности" - для либерально-реформистского еврейства она интерпретировалась также как проблема личностной идентификации. Именно она - а не погромы и не крестовые походы - стала самой страшной опасностью для самого существования остатков западноевропейского еврейства. Она должна была привести его к медленному и постепенному исчезновению - если бы не препятствие извне: европейское общество отталкивало евреев, которые хотели теперь стать его частью.

Очень скоро евреям Западной Европы стало ясно, что именно падение старого гетто*, так же как сближение с христианами увеличило издавна существовавшее напряжение между христианами и евреями, которые теперь использовали все свои преимущества - стойкость, терпение, способность быстро приспосабливаться к изменениям и находить новые нетрадиционные решения проблем, гибкость, аналитический склад ума, быстроту реакции, силу интеллекта чтобы с необыкновенной быстротой занять ключевые позиции в новых сферах, открывшихся для них в ходе эмансипации (науке, искусстве, политике); и это в дополнение к торговле и финансам, которые издавна считались "еврейской" сферой. "Горячие точки" медленно тлеющего конфликта между евреями и христианами постепенно увеличивались; особенно это было заметно в больших западноевропейских городах, куда в XVIII и XIX веках начинает стекаться все больше евреев из стран Восточной Европы.

То, что происходит с евреями в XIX веке, называют "демографическим чудом". За сто лет, несмотря на волну крещений (около 200.000), и на немалое количество смешанных браков, еврейское население Европы увеличивается с 2,5 до 7,5 миллионов. "Демографическое чудо" обостряет проблему. "Еврейский вопрос", который еще недавно, казалось, не выходил за рамки юридической проблематики - получат ли евреи равные гражданские права? - вновь, как в эпоху средневековья, стал социально-психологической проблемой: можно ли терпеть присутствие евреев в обществе? Новый антисемитизм был направлен против "еврейского характера" - в отличие от средневекового антисемитизма, отрицавшего еврейскую религию.»

(Арарат П. Еврейство и сионизм, http://school.ort.spb.ru/library/torah/code/ararat_chast_1_1.htm )

Борец за еврейскую эмансипацию и за объединение Германии, Габриель Риссер (1806-1863): «Еврейский вопрос является ничем иным, как вопросом о свободе вероисповедания, то есть свободе для каждого человека следовать за своим Богом, а не скрываться под личиной чужой господствующей религии, чтобы получить в награду права гражданина. Если мы народ, где наша родная страна? Есть ли у немецких евреев другая родина кроме Германии? И если они будут изгнаны, разве смогут они найти убежище в своей стране? Конечно, прежде мы были народом, но давно уже перестали им быть, с тех пор как пали стены Иерусалима и народ иудейский рассеялся по всей Римской империи...

Наши сердца отданы родине – Германии. Она может и должна потребовать от нас всего, чего она вправе требовать от своих граждан, и мы с радостью пожертвуем всем ради неё.»

Еврейская газета писала в пору «весны народов» (1848 год): «Близится приход Мессии, мы обретён нашу родину; Мессия – это свобода, а наша родина – Германия!»

Два облика национальных движений:

У национальных движений есть по крайней мере две противополжные стороны: либеральная (универсальная) и дискриминирующая (этноцентричная).

Первая признаёт равное право на самоопределение для всех народов. Рождение нации является результатом изъявления воли народа – демократии (демос = народ; кратос = власть) и национальное государство является настоящим залогом его демократичности. Таких взглядов придерживались итальянский Мадзини и чешский Масарик.

С другой стороны нация воспринимается как закрытая община людей у которых течёт в венах одна кровь. Эта община иерархически выше других народов и принадлежность к ней освобождает от узов универсальных моральных ценностей. Подобных взглядов придерживались многие немецкие националисты как Трейтчке, Фихте итд... Этот второй вид национализма так же основывался в немалой степени на неприязни, а часто и ненависти к «чужому», к «другому». Карл Шмитт, учёный и юридический советник Третьего Рейха пользовался принципом «скажи мне кто твой враг и я тебе скажу кто ты» и он же утверждал, что главная задача государства состоит в определение врага.

Понятно, что этот второй вид национализма явился одной из главных причин к появлению «современного» антисемитизма, т. к. евреи олицетворяли «чужое тело», «паразита», представляли чужой дух и характер. Этот антисемитизм толкнул многих еврейский деетелей из рядов приверженцев слияния с окружающим обществом в ряды защитников еврейского национального возрождения – сионизма. Наиболее ярким из них был Теодор Зеев Герцль[2].

СИОНИЗМ

Герцль:

«Я думаю, что гнет везде имеется; но, проявляясь в высших зажиточных слоях евреев только как неприятность, он в средних слоях общества уже выражается тяжелым глухим стеснением, а в низших слоях есть уже ничто иное, как только отчаяние, бьющее в глаза своей наготой. Во всяком разе, как ни проявлялся бы этот гнет в различных слоях общества, он везде оканчивается одним и тем же, сливаясь в общий крик берлинцев: «долой евреев!». Я постараюсь поэтому формулировать еврейский вопрос в самых сжатых и самых ясных выражениях: должны ли мы уже уйти? и куда? или мы можем еще оставаться? И как долго? Остановлюсь прежде всего на втором вопросе: можем ли мы надеяться на лучшие веяния, набраться терпение и с Божьей помощью ждать, что цари и народы на земле смилостивятся над нами? К несчастью я должен ответить, что нет никакой надежды. А почему? Да потому, что цари, если бы даже мы были близки их сердцу, как и остальные граждане, не могут нас защитить. Они только усилят ненависть к евреям, если окажут последним слишком много предпочтения, хотя бы под этим «слишком» нужно было разуметь значительно меньшее, чем то, на что имеет право всякий обыкновенный гражданин или всякий народ.» (Арарат П.)

В то же время , Совет раввинов-реформистов Германии:

«Упование тех, кого именуют сионистами основать национальное еврейское государство на Земле Израиля противоречит мессианскому замыслу иудаизма, каким он был объявлен в Библии и позднейших священных писаниях (...). Иудейство требует от исповедующих его самоотверженного служения стране, которой они принадлежат, и содействию её блага от всего сердца и в полную меру сил своих.»

(приведено в Барталь И. «Автономия, автономизм, «диаспоризм», в Барнави Э. Фридландер С. Евреи и XX век)

Восточная Европа.

«...Важно отметить, что еврейские просветители в России, в отличие от деятелей этого движения в Западной Европе, к последней трети XIX века успели отдалиться от мира еврейской традиции, от "корней", только на одно поколение. Вот почему столь горячий отклик получили у них религиозно-националистические "сионистские" идеи, получившие к тому времени распространение в Восточной Европе. К тому времени уже приобрели известность сочинения "провозвестников Сиона": рава Калишера[3], рава Алкалаи, Давида Гордона, редактора журнала "га-Магид", а также Моше Гесса и Переца Смоленскина, - которые выражали недоверие к идее эмансипации по милости окружающих народов, и выдвигали лозунг автоэмансипации: народ должен взять свою судьбу в свои руки и не ждать, что его "освободят" со стороны.

Эти идеи вдохновили движение "Хибат-Цион" ("Любовь к Сиону").Оно объединило - и в идейном, и в человеческом плане - и религиозных евреев, среди которых было много раввинов (особенно на начальных этапах движения) и революционеров-просветителей, которые решили не ждать избавления от чужих рук и вернулись к своему народу.

В сентябре 1882 года в Берлине вышла анонимная брошюра на немецком языке, названная "Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам".

Для эпиграфа было взято изречение мудреца Хиллеля: "Если не я за себя, то кто же за меня? И если не теперь, то когда?", и очень скоро стало известно, что "русский еврей" — не кто иной, как известный врач и публицист доктор Леон Пинскер[4] из Одессы.

Ведущую мысль брошюры отражает само название: автоэмансипация, то есть самоосвобождение, а не эмансипация как дар, ниспосланный свыше властями и правителями тех стран, где проживают евреи. Пинскер пришел к выводу, что евреи повсюду чужеродный элемент и к ним нигде не относятся, как к равным. В своем сочинении он говорил не только о преследуемых евреях России, чье положение особенно тяжело, а обо всем еврейском народе, включая евреев Запада, которые уже обрели гражданское равноправие. Этого недостаточно, говорит Пинскер, ибо формальное равноправие перед законом еще не способно выкорчевать из сердца народов антисемитизм, укоренявшийся в продолжение многих веков.

В брошюре Пинскер обращался к немецким евреям как к сынам еврейского народа, а не только как к людям, исповедующим иудейскую религию. Уже в самом таком обращении заключалась новизна, так как немецкие евреи считали себя не евреями, а немцами Моисеева закона, т. е. особой религиозной немецкой общиной...

Глубоко и остро анализируя действительность, Пинскер рисует картину жалкого положения еврейского народа среди народов мира. Он говорит не только о внешнем, материальном закабалении евреев России, но и о внутреннем, духовном рабстве евреев Запада, детей века эмансипации.

В отношении народов к евреям отсутствует принцип равноценности, принятый и в той или иной мере существующий во взаимоотношениях других народов. Еврейская нация находится вне закона, который определяет международные связи и отношения. Еврейский народ в нынешнем его положении лишен большинства признаков, которыми отличается нация.

У него нет своей страны, где он был бы сосредоточен, — наоборот, он разбросан по многим странам; нет у него ни своего правительства, ни учреждения, которое бы его представляло; евреев можно встретить в любом месте, но нет места, которое бы принадлежало им; народы никогда не имеют дела с еврейской нацией — всегда лишь с евреями.

Стремясь к ассимиляции среди народов, евреи отдалились от собственной национальности, и, тем не менее, нигде им не удалось добиться такого положения, чтобы соседи рассматривали их наравне с остальными уроженцами страны. Печальная судьба евреев объясняется, прежде всего, отсутствием у них осознанной необходимости жить самостоятельной национальной жизнью. Поэтому надо будить и крепить в их сердцах это сознание — в противном случае, они навеки будут осуждены на постыдное существование; короче говоря: необходимо, чтобы евреи стали нацией.

Так, продолжает Пинскер, еврейский народ и ненависть к евреям шагают по путям истории неразлучно, рука об руку, сотни и сотни лет[5]. Только слепой не видит, что евреи — народ, избранный для ненависти всего мира. Правда, форма и степень проявления ненависти к евреям зависят от культурного уровня каждого народа, но сама ненависть присутствует в любом месте и в любую эпоху. И не суть важно, принимает ли она форму физических преследований, или зависти и узколобости, или личину терпимости и защиты. "Быть битым и поносимым, потому что ты еврей, или по той же самой причине нуждаться в защите — одинаковое унижение: и то и другое ранит в сердце еврея человеческое достоинство".

Поэтому не эмансипация, но автоэмансипация есть путь решения еврейской проблемы. Не милость народов мира в виде формального равноправия, а самоосвобождение еврейского народа! Надо стремиться к национально—политическому единству и независимости. А чтобы избавиться от положения вечных странников, нам нужна собственная страна—прибежище. И необязательно устремить взоры теперь именно к "Святой Земле" — важно, чтобы земля была "наша"; правда, возможно, что страна наших святынь станет и нашей страной, — что ж, тем лучше. Свою брошюру Пинскер заканчивает призывом к народу: "Помогите себе сами — и вам поможет Бог!"

Сочинение Пинскера вызвало у еврейской общественности Германии сильное раздражение. На него сокрушилась еврейская пресса на немецком языке, которая усмотрела в "Автоэмансипации" атаку на образ жизни и положение евреев Запада. Тезис Пинскера о том, что "евреям необходимо стать нацией", радикально противоречил всему искусственному мировоззрению "немцев Моисеева закона". Зато в национальном стане евреев России брошюра была принята с энтузиазмом и вскоре превратилась в идейно-политический манифест движения Хибат Цион[6].

Когда четырнадцать лет спустя Герцль опубликовал свое "Еврейское государство" (1896), он не был знаком с "Автоэмансипацией" Пинскера. Справедливо говорил Ахад-Гаам, что Пинскер еще до Герцля создал в полном объеме учение о политическом сионизме, которое не имеет себе равных по силе и блеску изложения.

Надо отметить, что сторонники этого движения в то время (в конце XIX века) составляли ничтожное меньшинство среди еврйского народа. Идеи "Хибат-Цион" оказали влияние лишь на немногих, на романтиков и идеалистов. Страна Израиля, заброшенная и пустынная, еще не могла привлечь к себе массы народа. К тому же в это время турецкие власти приняли решение ограничить въезд в страну. Большинство народа продолжало оставаться на месте. Другие отправлялись на запад: в страны Западной Европы и еще дальше, за океан, в "страну неограниченных возможностей" - США, где они надеялись найти решение своих экономических и социальных проблем. (Арарат )

Немецкий национализм

Ниже приведены некоторые цитаты, определяющие развитие немецкого национального движения. Они расположены по хрогологии и приведены почти без комментариев.

Предпосылки:

1) Иоанн Фихте, немецкий философ писал в своём «Обращение к немецкой нации» (1808), написанного в ответ на ощущение унижения немецкого духа победами Наполеона:

«Упорствуя в вашей тупосте и безпомощности, вы наводите на себя всё зло порабощения; вас ожидают лишения, унижение, презрение и наглость победителя;... до того как, принеся в жертву вашу нацию и ваш язык, вы удостоитесь незначительного и подчинённого положения и тогда вы исчезните как народ. С другой стороны, если же вы воспряните и станете себя вести как настоящий человек, вы продолжите достойное существование и воспитаете в себе и своём окружении поколение несущее в себе обещание доблестного будущего.»

2) Историк Фриц Штерн:

"Лагард, Лангабен и Молер ван ден Брук-Года в своих сочинениях охватывают период от середины прошлого(19) века до возникновения Третьего Рейха. Все трое резко и отчасти справедливо осуждали дух и культуру современной им Германии. Но они были не только критиками культурного кризиса, но и его жертвами. Из-за нежелания перетерпеть социально-духовные заболевания, диагноз которым они поставили, они стремились стать пророками национального возрождения, сочиняя жестокие, идеалистические, националистические и утопические реформы. Прыжок от отчаяния в утопию, игнорирующую реалии настоящего, придавал их работам своеобразный фантастический характер.

Будучи нравственными авторитетами, ответственными, как им казалось, за сохранение старинных традиций, они отвергали современный прогресс, т.е. рост либерализма и упадок влияния религии. Они перечисляли одно за другим "недомогания" промышленной Германии и предупреждали о потере веры, солидарности и "идеалов".

Все трое были противниками урбанизации, торговли и сторонниками смелости духа, осуждающими разум и конформизм. Глубоко разочарованные ситуацией в Германии, они предсказывали, что со временем их отчаяние и боль станет участью каждого немца.

Их критика была обращена против того, что им казалось пороками жизненного стиля Германии, и их аргументация выявляет глубокие пласты германской культурной жизни. Отчаяние, испытываемое авторами при виде современной им Германии, отражало отчаяние их соотечественников.

Они порочили либерализм как главную опору современного общества. Все, чего они боялись, выросло из либерализма: буржуазия, материализм, политические партии, парламентаризм, отсутствие государственного лидерства. Более того, они ощущали либерализм как источник личных страданий: ненавидя одиночество, эти писатели стремились к новой национальной вере, вокруг которой сплотятся все немцы, к новой религиозной общине, к миру прочных идеалов, не знающих сомнений. Либерализм отрицал эти ценности и потому был ненавистен им как первопричина их отверженности от общества, от его выдуманного ими прошлого и его идеалов. Центральным пунктом их утопий стала надежда на победу над либерализмом.

"Мне не нужны абстрактные идеи. Мое стремление - это сплотить и освободить свой народ", - выразился Лагадр, считавший, что только национализм и народность являются единственным путем к спасению.

Эти авторы полагали, что лишь чужая агентура или заговор могли подорвать единство народа, из чего следовало, что только удаление "сеятелей раздора" плюс внесение корректив в современную жизнь способно восстановить прежнее германское общество. Любопытно, что, вопреки своему индивидуализму и страху перед официальными властями, все они верили в пользу государственного (в том числе культурного) планирования.

Кроме того, они были литераторами-расистами, а Лагард и Лангабен вдобавок крайними антисемитами, видевшими в "еврейских микробах" источник социального разложения. Отсутствие национального единства немцев, лишь ощущавшееся при Лагарде и ставшее реальностью при Молере, пугало их - все трое требовали "фюрера", уничтожающего разногласия, внедряющего и олицетворяющего единство. Их целью стало придание германскому развитию нового направления: очищенная и дисциплинированная Германия должна была стать величайшей державой мира.

Сила воздействия их идей усилилась благодаря особенностям стиля Лагарда, Лангабена и Молера. Все трое писали страстно, взволнованно, вместо объяснений и доказательств занимались обличением или проповедью, каждое их слово свидетельствовало о презрении к интеллекту, пренебрежении к логике доказательств, превозношением интуиции. Их "сумеречная проза", лишенная юмора, подкрашивалась не подлежащей оспариванию мистикой. Десятилетиями поклонники считали их обличителями и пророками Германии.

Успех нацизма в Германии не должен затмевать тот факт, что национальная реакция, направленная против успеха современной культуры есть явление общезападное, существовавшее как до нацизма, так и после него... Это реакционное движение миновало много стадий. Оно началось с обличения современности в произведениях романтиков. Крайнего накала оно достигло в произведениях Ницше и Достоевского, усиливших атаку на современность, давших совершенно новое описание человека и пришедших к печальным выводам о будущности Запада."

3) Национально-государственный подход был тесно связан со стремлением к объединению Германии, а после ее объединения - с растущим стремлением к формированию национального сознания и культуры. Среди сторонников национал-государственности были преимущественно консерваторы, но в этом лагере имелись и национал-либералы, занимавшие высокое общественное положение[7]. Отрывки из высказываний профессора Берлинского университета по "еврейскому вопросу":

"Среди знаменательных изменений в сознании нашего народа самым странным кажется общественное движение против еврейства... Инстинкт народа обнаружил в евреях серьезную опасность, угрозу для новой жизни Германии. Еврейская проблема в нашей стране - это понятие не является пустым набором слов. Когда англичане или французы пренебрежительно упоминают о предубеждениях немцев против евреев, мы должны ответить им: вы нас не знаете. Вы живете в лучших условиях, предотвращающих возникновение у вас подобных предубеждений. Евреев на западе Европы настолько мало, что они не могут серьезно повлиять на национальную культуру. Но через нашу, немецкую восточную границу ежегодно просачиваются из польской колыбели тысячи амбициозных юношей, продавцов готовой одежды, сыновья и внуки которых овладевают биржей и газетами Германии. Иммиграция заметно растет, и вместе с ней возникает такая проблема: как может существовать эта чужая национальная сущность в единстве с нашей собственной? Евреи юга и запада Европы - это, в основном, евреи сефардских кланов... которые всегда сравнительно легко вживались в тамошнюю жизнь... Мы, немцы, общаемся с евреями Польши, соприкасаясь с их многовековыми рубцами от ран, полученных от рук христиан. Судя по опыту, эта группа значительно более чужда европейской и особенно немецкой сущности. Наше требование к нашим согражданам- евреям элементарно: пусть они станут немцами, просто и истинно будут чувствовать себя немцами, не искажая при этом свои старинные, святые для них воспоминания и веру, уважаемую всеми нами. Мы не хотим, чтобы на смену тысячелетней культуре Германии пришла эпоха смешанной еврейско-немецкой культуры. Мы погрешим против истины, если забудем, что многие евреи, как крещенные, так и некрещеные, вроде Феликса Мендельсона, Файта, Рисара и др., были германскими личностями в высшем смысле этого слова, теми, благодаря которым мы ценим высшие проявления германского духа. Но вместе с тем, нельзя отрицать тот факт, что широкие круги наших евреев совершенно не пытаются стать просто немцами... Некоторые из моих знакомых-евреев с сожалением признают, что я прав, говоря, что в последнее время в еврействе пробудился дух опасного высокомерия, что влияние еврейства на нашу национальную жизнь, приносившее когда- то пользу нации, оказывается в определенной степени даже вредным для нее. Почитайте "Историю евреев" Греца: какое негодование против "врага поколений"! - христианства, какая ненависть именно к чистейшим и высочайшим представителям немецкой сущности, начиная с Лютера и кончая Гете и Фихте! И какая пустая и до обидного высокомерная самооценка? Длинно и саркастично он повествует, что народ Канта был воспитан в духе гуманности только евреями, что язык Гете и Лессинга стал инструментом красоты и духовности лишь у Верне и Гейне ... И сия ярая ненависть к германским "гоям" ни в коем случае не является уделом одинокого фанатика...

В каждом торговом городе Германии существует много уважаемых и достойных еврейских фирм. Но не подлежит сомнению, что многие из них основаны на лжи и обмане. На наследниках фирм тоже лежит определенная вина за нахальную горячность и материализм наших дней, когда любую работу люди воспринимают как разновидность бизнеса и извечная радость труда, свойственная нашему народу, находится под угрозой удушения. В тысячах деревень Германии проживают евреи, использующие своих соседей как объект ростовщичества. Число евреев среди подлинных деятелей науки и искусства невелико, но огромно количество третьеразрядных семитских талантов. И как сильна в этом клане мнимоученых взаимная поддержка!

Но еще опаснее - несправедливое, преимущественное положение евреев в прессе, возникшее как результат наших старых несправедливых законов, налагавших ранее запрет для евреев на большинство интеллектуальных профессий. Вот почему в течение 10 лет лицами, формировавшими во многих городах общественное мнение, становились евреи... Издевки и насмешки евреев-журналистов над христианской религией вызывают прямо-таки отвращение, тем более, что это надругательство над верой представляется нашему народу как последнее достижение "Германского Просвещения". Добившись эмансипации, они сразу же потребовали "расплаты по счетам", "полного паритета", не желая понять, что мы, немцы, в конце концов, все-таки христиане, а евреи лишь меньшинство в нашей стране...

Сегодняшняя громогласная пропаганда, грубая и отталкивающая, - это естественная реакция немецкого народа против чуждого элемента, овладевшего слишком большой частью национальной жизни... Движение это глубоко и крайне сильно... Оно охватывает и образованные круги, с отвращением отвергающие нетерпимость церкви и национальное высокомерие - в этих кругах все чаше звучит: "Евреи - это наша катастрофа". Разумнейшие не думают об отмене или хотя бы сокращении совершившейся эмансипации еврейства, это было бы открытой несправедливостью, отступлением от лучших традиций нашей страны, тем более, что оно не только не устранит болезненных национальных различий, но может даже усилить их. Евреи Франции и Англии превратились в безвредный для этих стран элемент, в основном, благодаря глубокой национальной гордости и укорененности национально-культурных традиций этих двух старинных народов. Наша же культура еще молода. Всей нашей национальной сущности не хватает национального стиля, инстинктивной гордости, вооруженной национальной оригинальностью. По этой причине мы так долго были беззащитны перед чужими влияниями. Но понемногу мы приобретаем нужные качества, и будем надеяться, что наши евреи вовремя осознают изменения, происходящие в духовной жизни Германии под влиянием возрождения немецкого государства... Единственный выход для наших сограждан-евреев - это беспрекословное решение стать немцами, как давно сделали многие из них - на наше и свое счастье. Это не может осуществиться в полной мере: евреи всегда останутся людьми восточного склада, лишь разговаривающими по-немецки... Но можно смягчить различия, если евреи, всегда так много говорящие о терпимости, станут действительно терпимы и начнут вести себя с почтением к вере, обычаям и чувствам немецкого народа, давно искупившего свои старые грехи и даровавшего им права человека и гражданина. Абсолютное отсутствие подобного почтения со стороны ряда евреев из торговых и литературных кругов общества - это и есть причина сильного недовольства ими, возникшего в последнее время. Весь этот конфликт, все это кипение незрелых идей новой Германии являет собой очень неприятное зрелище...

Как было бы хорошо, если бы из кипения и смятения этих неспокойных лет выработалось более активное понимание государственности, и более сильное национальное чувство. "

4) Первая программа нацистской партии
Первая программа нацистской партии была выработана Гитлером и Антоном Дрекслером, и представлена участникам партийного собрания 24 февраля 1920 года. Хотя время от времени в параграфы этой программы добавлялись те или иные разъяснения, но по существу она оставалась неизменной на протяжении 20-х и в начале 30-х годов.

"—1. Мы требуем объединения всех немцев в пределах Великой Германии, в соответствии с правом народов на самоопределение.

—2. Мы требуем равноправия немецкого народа с другими народами и отмены Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров.

—3. Мы требуем страны и земли, достаточных для расселения и пропитания нашего народа.

—4. Не может быть гражданином нашей страны не сын нашего народа. Сыном народа считается лишь тот, в чьих жилах течет немецкая кровь - вне зависимости от исповедуемой им религии. Ни один еврей не может считаться сыном нашего наода.

—5. Тот, кто не является гражданином, может проживать в Германии только на правах гостя, и для него обязательны особые законы для иностранцев.

—6. Только гражданин имеет право участвовать в решении вопросов, связанных с управлением страной и ее законами. Мы требуем, чтобы только граждане страны пользовались исключительным правом занимать общественные, государственные, муниципальные должности. Мы боремся с испорченным парламентским режимом, при котором занятие должностей проводится исключительно в соответствии с результатами выборов, без учета характера и таланта избираемого.

—7. Мы требуем от правительства прежде всего обязательной заботы о благе и занятости граждан. Если нет возможности прокормить все население страны, нужно изгнать из рейха чуждые нации (неграждан).

—8. Нужно предотвратить въезд ненемцев. Мы требуем заставить всех ненемцев, въехавших в Германию после 2 августа 1914 года, немедленно покинуть Германию.

—9. У всех граждан должны быть равные права и обязанности.

—10. Первейший долг каждого гражданина страны - работать в полную меру своих физических и духовных сил. Нельзя допускать, чтобы деятельность отдельных индивидуумов наносила ущерб общественному благу, нужно, чтобы частная деятельность возникала в рамках всего общества и была направлена на его пользу.

--------------------------------------------------------------------------------

[1]в такой формулировке Наполеон задал этот вопрос еврейскому Синедриону (Сангедрину) - конгрессу французских раввинов, собранному им во время войны с Англией.

[2] Краткую биографию "Теодор Герцль: дело Дрейфуса и начало политического сионизма" можно посмотреть в приложении или по ссылке (http://www.il4u.org.il/history/maor/2/2-1.html)

[3]Религиозный сионизм: (Полонский П. http://machanaim.org./tor&life/hist&geo/zionism.htm)

[4] Иехуда Лейб (Леон) Пинскер (1821—1891) рос и воспитывался в Одессе и получил начальное образование в общественном еврейском училище, где его отец, известный ученый-археолог Симха Пинскер, служил учителем иврита. Преподавание велось здесь на русском и немецком языках. Затем Леон Пинскер учился в русской гимназии, а после нее — в одесском Ришельевском лицее на юридическом факультете, где и защитил диплом.

Пинскер считал что следует стремиться к русской культуре, и русский язык должен стать народным языком евреев. Но в 1881 году по югу России прокатились погромы, и это произвело во взглядах Пинскера полный переворот: он отказался от своих прежних убеждений и стал активным националистом.

[5] Пинскер так формулирует причину антисемитизма:

"Страх перед нечистой силой — источник юдофобии, это он породил ту абстрактную, я бы даже сказал — платоническую ненависть, в силу которой ответственность за любые, подлинные или вымышленные преступления каждого отдельного еврея возлагают на весь еврейский народ, без конца возводят ложные обвинения и вечно пригвождают к позорному столбу".

Веками возводились на евреев самые невероятные измышления: они распяли Христа, они пользуются для своих религиозных ритуалов кровью христиан, они отравляют колодцы, вызывают эпидемии и т. п. Все эти обвинения, возводимые на целый народ, не имеющие другой цели, кроме как оправдать ненависть к евреям и очистить совесть их преследователей, не выдерживают критики. Причину ненависти Пинскер находит в неевреях. Как врач, он устанавливает диагноз: все народы страдают заболеванием, называемым "юдофобия", — страхом перед евреями, порождающим ненависть к ним. И Пинскер приходит к следующему заключению:

Среди существующих ныне народов евреи предстают как потомки давно исчезнувшей нации. Еврейское государство в древности было разрушено римлянами, но еврейский народ не смирился с полным уничтожением и не поддался ему, продолжив существование в виде "нации духа". Таким образом, мир видит в этом народе пугающий образ мертвеца, расхаживающего среди живых.

Этот странный образ, коему нет примера в истории народов и подобного которому не было ни до него, ни после, пробудил в сознании народов мистический страх. Будучи вообще распространенным явлением, этот гнездящийся в людях страх перед злыми духами обратился против еврейского народа. Веками, из поколения в поколение, по наследству передавалась и усиливалась боязнь кошмара, олицетворенного в образе еврея.

Боязнь породила скрытую ненависть, ненависть породила юдофобию. Среди всех прочих предрассудков, инстинктов и одолевающих людей наклонностей, юдофобия прочно укоренилась и завоевала права гражданства во всех странах, где живут евреи. Юдофобия из тех болезней, что питаются мистическими страхами, но есть и отличие, которое состоит в том, что не только отдельные народы, а весь род людской заражен страхом перед еврейским духом. И еще: еврейский дух, в отличие от всех иных призраков, — не абстракция, а живая плоть, и терпит ужасные страдания от ран, наносимых чернью, которая его боится и видит в нем угрозу собственному существованию. Юдофобия, таким образом, одно из душевных заболеваний, в качестве такового передается по наследству и, поскольку , наследуется тысячелетиями, — неизлечима. От этой болезни лекарства нет...

[6] Движение «Хибат Цион» (http://www.il4u.org.il/history/maor/2/2-1.html)

[7]Генрих фон Трейчке, профессор истории Берлинского университета, убеждал слушателей в том, что каждый из них должен "внести свою лепту" в созидание национального духа. Трейчке выпустил "Историю Германии в 19-м веке". В его трудах "еврейский вопрос" рассматривался в рамках общих историософских взглядов автора, а также под влиянием усиливающегося бытового антисемитизма в Германии. В 1879 году Трейчке опубликовал статью "О нашем еврействе", вызвавшую шумный спор и дискуссию в обществе.