LAB for madrichim

Авраам в Уре

В прошлом, 2001 году, в московском издательстве «ЭРА» вышла в свет книга Леонида Гомберга «От Эдена до Вавилона», посвященная библейской истории от «Каинианы» до Вавилонского столпотворения. Книга имеет подзаголовок «Прогулки литератора по дорогам мифологической истории иудейской цивилизации».
Так что же такое «мифологическая история»: наука или беллетристика, факты или вымысел? Пожалуй, и то, и другое, и третье, и четвертое. Если история призвана ответить на вопрос «как это было?», а мифология - «как это представлялось?», то мифологическая история рассказывает о том, «как это могло бы быть». На основании данных науки, с одной стороны, и библейского откровения, с другой, а также легенд и сказаний, созданных воображением человека, автор выстраивает свою концепцию трансформации мифа в реальность и реальности в миф. Он ничего не утверждает окончательно, просто размышляет и приглашает к размышлению читателей.
Мы публикуем первый очерк писателя из историко-мифопогического цикла «Дорога на Ханаан», посвященного патриарху и праотцу еврейского народа Аврааму.

События, о которых мы поведем наш рассказ, начались в Уре-Касдим, Уре Халдейском, в южной Месопотамии, На это указывают и Пятикнижие, и легенды, ставшие частью Устной традиции евреев, и некоторые другие источники. Ур, как известно, не только один из самых значительных, но и один из древнейших городов Двуречия, существовавший уже к середине I V тысячелетия до н. э. Касдим, халдеями, принято называть народ или группу независимых семитских племен, родственных арамеям, и говоривших на одном из арамейских наречий. Считается, что они появились в Месопотамии не ранее Х века до н. э., следовательно, во времена Авраама, т.е. в начале I I тысячелетия до н. э., ни о каких халдеях в Уре не могло быть и речи. Более того, вряд ли они были известны и во времена Синайского откровения, когда по иудейской версии, собственно, и создавалась Тора. Некоторые исследователи считают этот факт одним из доказательств позднего происхождения Пятикнижия. Хотя, скорее всего, его стоит отнести на счет терминологической путаницы в исторической литературе нового времени, где халдеями до сих пор называют вавилонян и даже шумеров. Причем в Древней Греции и Риме так именовали жрецов и гадателей вавилонского происхождения. По-видимому, понятие «халдей» уже в очень отдаленном прошлом имело какое-то обобщенное значение, не столько этнического, сколько социально-психологического содержания. В этой связи интересно отметить, что Ур как промышленный и культурный центр великой державы потерял всякое значение уже к середине I I тысячелетия до н. э., и, если бы он не имел никакого отношения к жизни Авраама, зачем Автору писания понадобилось вводить его в текст. Как бы там ни было, нам следует повнимательнее вглядеться в особенности экономической и политической ситуации этого региона в течение I I тысячелетия до н. э., когда, как утверждает библейская хронология, действовали такие яркие фигуры тогдашней геополитики, как Авраам и Нимрод; последний, как известно, отождествляется еврейской традицией с царем Хаммурапи (1792-1750 годы
до н.э.).
В этот период Двуречие окончательно вступило в бронзовый век. Более того, все чаще обнаруживаются случаи применения железных изделий. Систематическое использование металлических орудий способствовало росту производительности труда в земледелии, которое сохраняло главенствующее значение в экономике страны. Высокую урожайность обеспечивала развитая ирригационная система; с помощью разветвленной сети каналов и плотин вода из Тигра и Ефрата доставлялась на поля. При вспашке использовалась тяговая сила быков. Месопотамия времен Хаммурапи демонстрировала высочайший уровень развития производительных сил. Нигде в мире не было ничего подобного. И в этом, к слову сказать, была значительная заслуга царя и его администрации: внимание властей было постоянно приковано к проблеме ирригации земледелия.
Кроме зерновых, важнейшей сельскохозяйственной культурой становится финиковая пальма. Богатые пастбища способствуют развитию скотоводства. Среди домашних животных рядом с ослом и мулом появляется лошадь. Принимаются меры к становлению лесного хозяйства страны.
Совершенствуются ремесла. В законодательном кодексе Хаммурапи упоминаются специалисты самого разного профиля: кирпичники, кузнецы, плотники, домостроители, судостроители, ткачи, гончары.
Экспансия Вавилона и объединительная политика Хаммурапи способствовала развитию торговли. Как следует из документов, объектами купли-продажи, прежде всего, становятся хлеб, масло, финики и шерсть. Доля натурального обмена значительно сокращается. Функцию денег все чаще выполняет серебро. Поэтому мы имеем возможность, по сохранившимся отчетам, проследить соотношение цен на товары, Так, например, согласно законодательным установлениям одного из важных городов Вавилонии Эшнунны наемный работник зарабатывал в месяц 1 шекель серебра (1/20 кг). На это можно было приобрести 25 литров ячменя, 550 г соли, полтора кг меди. Появляются случаи, когда наниматель расплачивается с работником не традиционной натурой, а его «серебряным эквивалентом». Развитие денежных отношений ведет к становлению ростовщичества как одному из важных факторов финансовой системы страны. О распространении этого явления свидетельствуют, например, документально установленные факты ростовщической деятельности жриц храма бога солнца Шамаша в городе Сиппаре.
Несмотря на то, что в Вавилоне использовалась достаточно сложная система письма, грамотность здесь была распространена достаточно широко. Аккадский язык семитской языковой макросемьи, по-видимому, стал средством дипломатического общения едва ли не всего древнего Востока. Во всяком случае, таблички с аккадской клинописью находят во многих регионах, далеко отстоящих друг от друга. Вавилонское письмо изучали даже в писцовых школах отдаленного от Месопотамии Египта
Что же представляли собой эти древнейшие книги Вавилона? Сперва вязкую глину, которой в Двуречий было в избытке, размачивали в воде, чтобы очистить от сора и минеральных солей. Затем ее формовали в плоские дощечки. С помощью заостренной камышовой палочки на сырую глину наносился рисунок. Поскольку закругления и кривые линии сильно замедляли работу, письменные знаки постепенно превращались в комбинации черточек. Процесс перехода от пиктограммы (письменного рисунка) к клинописным знакам хорошо прослеживается при сравнении памятников второй половины I V и конца I I I тысячелетий до н. э. Высохнув на солнце, глина становилась твердой, как камень. Впрочем, таблички с наиболее важными записями подвергали специальному обжигу. Клинописные знаки Вавилона находят также на дереве, камне, металле, слоновой кости. Примерно к X I V веку до н. э. появляются и вощеные дощечки.
Жанровое разнообразие письменных текстов, запечатленных на глине, поражает воображение: космогонические трактаты, географические карты, календари со знаками зодиака, законодательные кодексы, словари, лечебники, справочные математические таблицы.
Литературные памятники ограничены небольшим форматом глиняных дощечек. Как правило, это произведения, написанные в стихотворной форме. Относительная дороговизна писчего материала диктует еще одно важное отличительное качество тогдашней литературы: произведения, судя по всему, создавались не для индивидуального чтения, а произносились вслух (возможно, пелись) группе собравшихся слушателей. В текстах использовались раз и навсегда заданные, всем известные сюжеты. Впрочем, нечто подобное происходило и много веков спустя, когда по дорогам Эллады странствовал гениальный Гомер и другие аэды эпохи классической античности.
Даже те крохи, которые дошли до нас, позволяют сделать вывод, что аккадский эпос старовавилонских времен был чрезвычайно разработан и выразителен. По мнению некоторых специалистов, в этот период уже появилась любовная лирика. Среди культовых произведений значительно увеличивается доля молитв и исповедальных песнопений. Впрочем, строгого разграничения светской н культовой литературы, конечно же, не было, что вообще характерно для любой литературной традиции времен становления.
Основой традиционного образования Вавилона становится обучение в светской школе писцов, где на первой ступени ученики овладевали основами грамотности и счета. На этом для большинства учение заканчивалось. Писец, окончивший «начальную школу», с трудом мог одолеть несложный текст. Зато те, кто прошел полный курс учебы, становились в полном смысле этого слова энциклопедистами своего времени. Они не только свободно писали, читали, переводили с шумерского и других языков, но и умели руководить хором, знали тайнопись н математику. Навыки перевода на мертвый шумерский язык были совершенно необходимы, поскольку он все еще продолжал использоваться в качестве культового. Соответственно, в обществе имелась значительная потребность в знаниях по лексикологии и лексикографии - составлению грамматик и словарей шумерского языка.
Считается, что математики древнего Вавилона умели решать квадратные уравнения и некоторые задачи по стереометрии, приблизительно вычислили число «пи» и знали теорему о свойствах прямоугольного треугольника за полторы тысячи лет до Пифагора. Исходя из потребностей земледелия и астрологии, в результате тщательных наблюдений была составлена карта видимой части звездного неба, а также календарь, еще, конечно, очень несовершенный. Интересно, что историографические труды виделись их авторам как некие приложения к звездным картам, подтверждавшие правильность астрологических предсказаний. Географами древнего Вавилона была составлена карта мира, где земля изображалась плавающим в океане островом, по размерам ненамного превосходящим Месопотамию. Однако, как считается, вавилонские купцы пользовались морским путем в Индию, впоследствии забытым. Они знали о стране Куш - Эфиопии и даже о стране Тартесс - Испании.

Семитская генеалогия Пятикнижия, перечисление имен патриархов от Шема (Сима) до сынов Тераха, сообщает следующие сведения о рождении Авраама: «Нахор жил двадцать девять лет и родил Тераха. И жил Нахор по рождении им Тераха сто девятнадцать лет и родил сынов и дочерей. А Терах жил семьдесят лет и родил Аврама, Нахора, Арана» (Б. 11:24-25).
Собственно, этим фактом смысл семитской генеалогии исчерпан. Далее следует небольшая предыстория, своеобразное введение в сагу об Аврааме, в котором ввиду их особой важности дублируются сведения о рождении патриарха. Она начинается словами: «А вот родословная Тераха: Терах родил Аврама, Нахора и Арана, а Аран родил Лота» (Б. 11:27). Лот - единственный из внуков Тераха, которрый станет важным действующим лицом последующих событий, и нас спешат познакомить с ним...
«И умер Аран при Терахе, отце своем, в земле рождение своего, в Ур-Касдим» (Б. 11:28).
Нигде не сказано прямо, что Аврам родился в Уре; сказано лишь, что в Уре родился Аран.
Однако логика текста подсказывает, что именно в Уре происходили некоторые решающие для будущего повествования события...
«И Аврам и Нахор взяли себе жен; имя жены Аврама Сарай, а имя жены Нахора Милка, дочь Арана, отца Милки и отца Иски» (Б. 11:29).
Для разъяснения этого на первый взгляд малопонятного стиха обратимся к комментариям из книги «Библейские смыслы» известного исследователя Торы Бориса Бермана: «Братья берут в жены своих племянниц, дочерей умершего брата Арана... Иска (другое имя Сарай) - «помазанная» (на царство) и видящая пророческим духом; Иска - провидица».
Далее следует стих, в котором отражены сведения, чрезвычайно важные для дальнейшего повествования, ибо многие происшедшие через десятки лет события будут иметь в основании этот простой житейский факт: «И Сарай была бесплодна, не было у нее дитяти» (Б, 11:30).
Точнее - по Берману - «она без детей».
За последующим сообщением о переселении Тераха с семьей чувствуется эхо каких-то значительных событий, разразившихся в Уре. «И взял Терах Аврама, сына своего, и Лота, сына Арана, внука своего, и Сарай, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышли вместе из Ур-Касдима, чтобы идти в землю Кнаанскую, и дошли они до Харана, и поселились там» (Б. 11:31). Есть ощущение какого-то поспешного бегства, не вполне добровольного. Кажется, что инициатива переселения принадлежала не столько самому Тераху, сколько неким грозным обстоятельствам, нависшим над ним и его семьей. Б. Берман пишет: «Терах был вельможей у Нимрода, который с некоторых пор преследовал его. В конце концов Тераху пришлось уйти из Ур-Касдим, где он жил».
Обратим внимание: Терах направился в Ханаан, но почему-то оказался в Харане, в Северной Месопотамин, где осел вместе со своими домочадцами и прожил долгую жизнь. «И был век Тераха двести пять лет, и умер Терах в Харане» (Б. 11:32).
Вот, собственно, и вся информация, которую Автор Писания посчитал нужным сообщить нам в качестве предыстории. Дальнейшие события, описанные в Пятикнижии, относятся к тому времени, когда Авраму было уже 75 пет. История Авраама подробно излагается в еще одном чрезвычайно интересном и важном древнем источнике, принадлежащем к так называемым апокрифам - «Книге Юбилеев, или Малом Бытии», которая, по разным оценкам, датируется от I I I до I века до н. э. Заметим, что сочинение это дошло до нас в двух версиях: латинском и эфиопском, наиболее полном, переводах, выполненных, как полагают, с греческого источника, от которого, в свою очередь, сохранились отдельные цитаты в трудах античных авторов. Греческий текст, как оказалось, тоже представляет собой перевод с оригинала, написанного на иврите.
Библейская история, изложенная в книге, интересна наличием легендарных датировок и представляет собой своеобразное дополнение к Пятикнижию. Она разделена на сорокодевятилетия, семь «седмин» по семь лет, плюс пятидесятый, юбилейный год, т. е. тот год, наступление которого по старинной традиции возвещалось трублением в бараний рог.
Трудно понять, зачем автору (или авторам) понадобилось столь скрупулезная псевдоисторическая датировка событий со времен Адама, но, вероятно, такое понимание мифологической истории имело чрезвычайно древнюю мотивацию.
Итак, в «Книге Юбилеев, или Малом Бытии» о рождении Аврама сообщается следующее: «И в тридцать девятый юбилей, во вторую седмину, в первый год взял себе Терах жену по имени Эдна, дочь Арама, сестрину дочь отца, себе в жены. И в седьмой год этой седмины она родила сына, и он нарек ему имя Аврам, по имени отца его матери...»
В этом фрагменте имеется очень важная информация, отсутствующая в Пятикнижии. Во-первых, дата рождения Аврама указана совершенно определенно: простой арифметический расчет свидетельствует о том, что, по мнению авторов «Книги Юбилеев», он родился в 1914 году от с.м. или в 1846 году до н. э. (Эта датировка отличается от принятой в источниках Устной традиции, вычисленной на основании данных Пятикнижия.) Во-вторых, здесь уточняются некоторые сведения о родословной Аврама: названо имя его матери, Эдны, и определены ее родственные связи с семьей Тераха. Она из рода Арама, одного из сыновей Шема, дочь неназванной сестры отца Тераха, т.е. Нахора - стало быть, самому Тераху она приходится двоюродной сестрой. Аврам был наречен «по имени отца его матери», Аврама: ав-арам, отец народа Арама, отец арамеев, одного из значительных семититских племен Двуречия.
О факте рождения Аврама упоминает и еще один авторитетный источник древности - сочинение еврейского историка I века нашей эры Иосифа Флавия «Иудейские древности». Иосиф пишет: «У Пелэга, сына Эвера, был сын Рэу (Рагав), а у последнего Серуг, у которого родился сын Нахор, а от него Терах. Последний был отцом Аврама, который является десятым потомком Ноаха и родился 992 года спустя после потопа...» Эта информация повторяет семитскую генеалогию Пятикнижия за исключением датировки, корая, как говорится, не лезет ни в какие ворота. Согласно хронологии, принятой в Торе, Аврам родился спустя примерно триста лет после Потопа. Очевидно что Иосиф Флавий пользовался какой-то совершенно другой системой временных координат.
«У Аврама были братья Нахор и Аран. Из них Аран умер в Халдее, именно в городе Ур, называемый Xалдейским, оставив после себя сына Лота и дочерей Сарай и Милку. Могила его показывается до сих пор. На племянницах своих женились Нахор и Аврам, первый на Милке, второй на Сарай». Как видим, и здесь Иосиф пользуется источниками, близкими к Пятикнижию. Однако, право же, дорого стоит эта непосредственная деталь: «Могила его показывается до сих пор». Впрочем, в этом нет ничего удивительного: многотысячелетняя история жива и в современном Израиле - и сегодня вам покажут пещеру Махпела в Хевроне, где захоронены Патриархи, могилу Рахели или усыпальницу Иосифа, недавно оскверненную палестинскими вандалами.

Немало сведений о рождении и первых годах жизни Аврама сохранила Устная традиция. Значительная их часть вошла в небольшую книжку П. Люкимсона и М. Абрамовича «Жизнь Авраама Иври», составленную на основе трактатов «Книга поколений» («Сефер а-дорот») и «Книга чреды поколений» («Сефер седер а-дорот»).
...Высокопоставленный чиновник царя Нимрода «сказочно богатый и уже вступивший в преклонные годы Терах имел двух взрослых сыновей - Нахора и Арана, когда вдруг полюбил девушку из города Кут, стоявшего на противоположном (надо понимать от Ура. - Л.Г.) берегу Евфрата. В 1948 году от Сотворения мира (1812 год до н.э.) он женился на своей возлюбленной, и она родила ему сына Аврама...»
Рождение первого еврейского патриарха представлено в источниках Устной традиции как весьма знаменательное событие, имевшее свою предысторию. За несколько месяцев до появления на свет младенца придворные астрологи сообщили Нимроду тревожную весть: скоро в его стране родится мальчик, который принесет царю множество неприятностей и, в конце концов, смерть. В качестве превентивной меры Нимрод не придумал ничего лучшего как отдать приказ собрать всех беременных женщин в специальных местах и умерщвлять каждого родившегося младенца мужского пола. Терах забеспокоился. Однако Нимрод дал понять своему верному слуге, что на его семью этот драконовский указ не распространяется. Более того, «сразу же после рождения сына Амкалии царь со своими приближенными посетил Кут, навестил роженицу и роскошным пиром отпраздновал радостное событие в доме Тераха. (Отметим: талмудическая традиция сохранила нам имя матери Аврама - Амкалия, - отличное от того, которое мы видели в «Книге Юбилеев».) Когда пир закончился и гости стали расходиться, не замедлили произойти важные события планетарного или даже космического масштаба. Вот как об этом повествует Агада: «В тот час, когда родился Авраам, на восточном склоне небес появилась звезда, поглотившая свет четырех звезд на четырех сторонах небосвода. Видя это, звездочеты сказали Нимроду: «Сейчас у Тераха родился сын, будущий родоначальник племени, которому предопределено унаследовать и земной мир, и загробный. Прикажи весь дом Тераха засыпать серебром и золотом, только бы он дал умертвить новорожденного».
Послал Нимрод сказать, по совету звездочетов, Тераху: «Дай умертвить родившегося у тебя младенца, и царь наполнит твой дом серебром и золотом».

На это Терах ответил притчей: «Одному коню сказали: «Дай отрежем тебе голову, а в награду за это дадим полный амбар овса». - «Глупцы, - ответилконь, - если отрежете мне голову, кто же есть будет овес?» Отвечу и я: если вы умертвите моего сына, кто же унаследует серебро и золото? Впрочем, - прибавил Терах, - у меня действительно родился сын, но он умер».
Устная традиция упоминает о личной встрече Тераха с Нимродом, во время которой царь обратился к своему сановнику с предложением, от которого, как говорится в таких случаях, невозможно отказаться: «Продай мне младенца, ибо он зло для меня. Назначь за него любую цену. Хочешь, я засыплю твои амбары золотом и серебром?»
Терах, в душе которого боролись отцовские чувства и преданность царедворца, ответил: «Я готов выполнить любой твой приказ. Но... этой ночью мне приснился странный сон.
Снилось мне, что мой сын, которому завтра исполнится только три дня, вдруг заговорил со мной: «Отец, отдай мне коня, которого подарил тебе царь или продай мне его - я засыплю твои амбары золотом и серебром. И еще вот что скажу тебе: не слушай того, что завтра скажет тебе Нимрод».
Как видим, тема коня возникает и в этом варианте развития событий, правда, в несколько ином смысловом контексте. Легко заметить, что в этой версии ответ Тераха носит явно издевательский характер, и реакцию царя нетрудно предугадать. «Нимрод посмотрел на него с такой яростью, что Терах понял: продолжать спор бесполезно. Царь мог отдать приказ об уничтожении всей семьи непокорного царедворца».
Тераху ничего больше не оставалось, как принять условия Нимрода.
Однако «на следующий день царю передали, что Терах просит три дня на то, чтобы проститься с сыном... Прошел день, за ним другой, на исходе были уже третьи сутки. И тут терпение Нимрода лопнуло, и он посла гонцов к Тераху, в дом его жены Амкалин с посланием: если младенец не будет доставлен во дворец, в доме Тераха «будут убиты все, кто мочится к стене». Услышав это, Терах взял сына своей рабыни, родившегося в тот же день, что и Аврам, и вынес его к посланцам царя...» Разумеется, младенец был передан Нимроду и тут же умерщвлен. Царь сдержал свое слово, он приказал уплатить Тераху обещанное вознаграждение.
Чтобы не искушать судьбу, Терах решил как можно скорее спрятать жену и сына. Он вспомнил о некой потайной пещере в горах и под покровом ночи вывез семью. «Выходить из пещеры он им строго-настрого запретил, сказав, что воду и пищу будет доставлять им раз в месяц», - пишут Люкимсон и Абрамович. По другим агадическим источникам, для питания в стенах пещеры имелись «два отверстия, из которых текли мед и елей».
Считается, что первый выход Аврама из пещеры произошел совершенно случайно во время игры, когда мальчику было три года. Привычный для нормального сознания мир стал для маленького отшельника настоящим потрясением. Поскольку никакой опоры умственному и духовному развитию ребенка в окружающей жизни не было, пришлось осваиваться самому, Агада повествует: «Трех лет от рождения вышел Аврам из пещеры и, увидев мир Божий, стал размышлять о том, кем созданы земля и небо, и он сам. Очарованный величественным видом солнца, его светом и теплом, он весь день возносил молитвенную хвалу солнцу. Когда солнце зашло и на небе появилась луна, окруженная мириадами звезд, Аврам подумал: «Вот это светило, очевидно, и есть божество, а маленькие светильники, его окружающие, это его вельможи и слуги». Всю ночь он пел гимны луне. Но вот уже наступило утро; луна зашла на западе, а на востоке снова появилось солнце.
Нет, - сказал Аврам, - есть Некто, который и над солнцем властен, и над пуною. К Нему стану я возносить моления мои».
Так совсем еще юный Аврам пришел к идее единого Бога. Согласно большинству источников Устной традиции он оставался в пещере до тех пор, пока ему не исполнилось десять лет.

В «Книге Юбилеев» ничего не говорится о загадочном исчезновении младенца Аврама из Ура, не упоминается и о его многолетнем пребывании в пещере. Сказано лишь, что в четырнадцатилетнем возрасте он «отделился от своего отца, чтобы не поклоняться вместе с ним идолам». Зато в этой книге есть рассказ о деяниях, уже в юные годы принесших Авраму значительную известность среди современников. Дело в том, что задолго до его рождения в стране появились... тучи воронов и каких-то других птиц, которые «пожирали семя, посеянное в землю». Прежде чем хлебопашцы «запахивали семя, вороны подбирали его с поверхности земли». «И годы стали делаться неурожайными от птиц; и все древесные плоды они пожирали с деревьев. Только с великим трудом можно было... спасти кое-что от всех плодов земли». Речь, как видим, идет о серьезном экологическом бедствии, впрочем, вполне понятном. Регуляция численности ворон и некоторых других видов птиц, живущих рядом с человеком, и сегодня является серьезной проблемой. Нетрудно представить, какие сложности могли возникнуть в те стародавние времена, когда человек не знал ни огнестрельного оружия, ни эффективных средств химического воздействия на окружающую среду.
За дело взялся четырнадцатилетний Аврам. Вместе со всеми он вышел стеречь уже посеянные в землю семена. «И налетело облако (стая) воронов, чтобы пожирать семена, и сказал: «Не смейте спускаться, воротитесь в то место, откуда прилетели!» И они воротились». Точно так же поступил Аврам с другими стаями птиц, досаждавшими земледельцам. После этих событий имя его стало известным всей стране. В течение посевной люди приходили к нему, и он ходил с ними по полям, прогоняя стан птиц. «И они засеяли свою землю и собрали в том году хлеб, так что ели и были сыты».
«Книга Юбилеев» приписывает молодому Авраму революционное изобретение в области сельскохозяйственной техники: он сконструировал специальное устройство «против деревянной дуги плуга, чтобы класть на него семена и выбрасывать их оттуда в семенную борозду, чтобы скрывались в земле... И они засеяли и обработали всю страну так, как им велел Аврам; и они не боялись более воронов». В ту пору Авраму было уже около тридцати лет.
Интересно, что эти сведения из книги, написанной более двух тысяч лет назад, хорошо согласуются с данными современной исторической науки, которые свидетельствуют, что именно во времена Хамураппи (Нимрода), скорее всего, появились новые
усовершенствованные сельскохозяйственные орудия. «Возможно, именно во времена старовавилонского царства стал широко применяться плуг усложненной конструкции. Он был оснащен специальной воронкой, куда засыпалось зерно, и трубкой, через которую семена попадали в борозду». Это цитата из второго тома многотомной «Всемирной истории».

В 1958 году от с.м. (1802 году до н.э.), т.е. в тот самый год, когда десятилетний Аврам поселился у своего пращура Шема, в семье его брата Арана родилась девочка, которую назвали Сарай. В книге Люкимсона и Абрамовича указан и точный возраст Арана: в ту пору ему было 42 года. Данные, надо сказать, весьма спорные: источники дают разные сведения о возрасте сынов Тераха. «Согласно неписаным семейным традициям, - пишут авторы, - девочка должна быть выдана за своего двоюродного брата». Уже к десяти годам красота юной Сарай расцвела необыкновенно, и Аран, страстно любивший свою дочь, всеми силами пытался оттянуть замужество. Только в 1983 году от с. м. отец согласился отпустить двадцатипятилетнюю невесту к Авраму. «Молодые супруги стали жить в доме Шема, помогая ему управляться со стадами и служить Всевышнему». Вот, собственно, и вся информация, которую представляют нам скупые на подробности источники.
Однако и этого достаточно, чтобы придти к некоторым любопытным заключениям. По преданию убежище Шема размещалось на горе Мория, на том самом месте, где впоследствии будет построен город Иерусалим, в восточной части Ханаана. По одной из версий Аврам прожил в Ханаане долгие годы, около сорока лет, создал семью, утвердился в своих теософских воззрениях. Впрочем, жил он, вероятно, уединенно и вряд ли входил в контакты с местными жителями за пределами фактории Шема.
В 1996 году от с.м. (т.е. в 1764 году до н. э.) трагически закончилась дерзкая и бессмысленная авантюра царя Нимрода со строительством Вавилонской башни и началась война «между потомками Куша». Вскоре после этих событий, когда Авраму было уже около пятидесяти лет, патриарх решил вернуться в Ур, надеясь, что зловещие предзнаменования, связанные с его рождением, давно забыты царем, а военные действия окончательно похоронили память об истории полувековой давности.

Пришло, наконец, время посмотреть, что представлял собой великий город Ур, один из центров мировой цивилизации первой трети второго тысячелетия до н. э. И для этого нам придется хоть мельком взглянуть на местность неподалеку от холма Тель-Мукайар на территории современного Ирака, где в 1923 году начала свою работу англо-американская археологическая экспедиция во главе с выдающимся ученым Леонардом Вулли. В результате многолетних сезонных раскопок археологи обнаружили храмовый комплекс с остатками пяти зданий, выстроившихся полукругом рядом с зиккуратом царя Ур-Намму. Самый большой из храмов, посвященный, как выяснилось, богу луны Нанне, имел площадь около 5500 квадратных метров. У каждого храмового строения был внутренний двор и толстые «крепостные» стены. Сохранился древний фонтан с заасфальтированным желобом для стока воды. На огромном столе, сложенном из кирпича, остались следы от острых ножей, которыми убивали жертвенных животных. В целости сохранились и печи храмовых кухонь. Археологам удалось разжечь в них огонь и растопить дрова... спустя 4000 лет.
Оказалось, что храмовая территория предназначалась отнюдь не только для почитания богов, а представляла собой своеобразный деловой центр. Жреческая канцелярия занималась сбором налогов. Писцы не просто фиксировали результаты на глиняных табличках, но и, как водится, составляли еженедельные, ежемесячные и годовые отчеты. В храмовых мастерских было налажено производство некоторых товаров. В прядильнях, например, производилось до двенадцати видов различных тканей. В одном из административных «офисов» обнаружены даже копии судебных приговоров, аккуратно сложенные стопками.
Но все это, как говорится, цветочки. После трех сезонов кропотливой археологической работы за пределами храмового комплекса, к югу от зиккурата, перед учеными открылся древний городской квартал: фасады и стены домов сохранились местами до высоты трех метров. Несомненно, это был древний Ур, «Ур-Касдим», город, который исследователи Библии считали родиной Аврама. Ученые были буквально сражены величественным обликом этого города, его красивыми и удобными жилищами, в которых жили современники, а возможно, и родственники библейского патриарха.
«По сравнению с ними, - пишет немецкий исследователь Вернер Келлер, - древние жилые дома, которые сохранились в Вавилоне, скромны и поистине убоги. Во время немецкой экспедиции начала нашего (X X - Л. Г.) века профессор Колдвей не обнаружил ничего, кроме трех-четырехкомнатных одноэтажных сооружений из кирпича-сырца, окруженных открытым двором. Вот так жили люди около 600 года до н. э. В столице Навуходоносора, которой восхищались и которую превозносили более всех других городов, - в великом Вавилоне. А за полторы тысячи лет до этого горожане Ура жили в больших двухэтажных коттеджах, в которых было по тринадцать-четырнадцать комнат».
Двухэтажные дома выходили в проулки глухими стенами, нижняя часть которых выкладывалась обоженным кирпичом, что предохраняло их от размыва водой. Внутренние стены и вторые этажи строились из кирпича-сырца. Под потолком находились небольшие окошки для циркуляции воздуха. Свет проникал в комнаты фактически только через дверной проем. Самым ценным имущество в доме были деревянные двери и потолочные балки, которые в случае переезда хозяин забирал на новое место жительства. Крыши, конечно, нигде не сохранились, но, надо полагать, они были плоскими, сложенными из глины и тростника.
В домах состоятельных семей дверь с улицы вела в прихожую, где стоял кувшин с водой для омовения ног, а оттуда другая дверь - во внутренний дворик, мощенный кирпичом, с небольшим бассейном. На уровне второго этажа на внутренней стене дома, обращенной во дворик, часто строилась деревянная галерея. Со двора был ход в «людскую» - помещение для рабов, в кухню, где находился очаг, и в кладовую. В домах победнее ни комнаты для рабов, ни кухни не было, очаги для приготовления пищи устраивались прямо во дворе. Нечистоты выводились на улицу дренажными трубами. Парадная гостиная была в каждом доме, там, вероятно, праздновали торжественные семейные события. Из гостиной вел ход в еще один совсем небольшой дворик, недоступный для глаз посторонних, по-видимому, иногда имевший крытый навес. Здесь размещался домашний алтарь. На втором этаже располагались жилые помещения - спальни, вероятно, одна-две комнаты площадью до тридцати метров. Но об их устройстве не удалось составить четкого представления, поскольку до уровня второго этаж дома не сохранились.
Были в городе и дома меньшего размера, судя по всему, принадлежавшие людям более скромного достатка. Впрочем, и там имелись прихожая, внутренний дворик, небольшая горенка.
Вероятно, уже во второй половине I I I тысячелетия до н. э. в Уре начали использовать кровати, табуреты и столики. Однако и в начале I I тысячелетия до н. э. единственная в доме кровать все еще была предметом роскоши; она предназначалась для хозяина до и его жены. Остальные домочадцы, как полагают, спали на циновках, стелившихся прямо на пол. Среди домашней утвари имелись ларец, исполнявший функции сундука или даже шкафа, прялка, ткацкий станок, каменные сосуды, зернотерки, емкости для хранен продуктов, многочисленные плетенные и глиняные изделия. Как сегодня благосостояние семьи, в конечном итоге, определяется счетом в банке, так же в пору оно измерялось количеством серебряного лома и слитков.
Некоторое представление о внешнем облике жителей Ура может дать одежда, сохранившаяся на различных изображениях и реконструированная современными специалистами. Так сказать, базовая одежда состояла из куска ткани или меха, обернутого в
круг бедер, подобно юбке, или накинутого на плечи в виде плаща и скрепленного пряжкой. Использовалась и рубаха с рукавами. Однако сохранились изображения женских фигур, как правило, богинь и жриц, в костюмах иного рода. Привилегированные одежды богини часто состояли из покрывала и меховой юбки. Но встречаются костюмы и совсем необычного для того времени покроя: «относительно длинная одежда, облегающая женскую фигуру до бедер, с пышным вверху и узкими внизу рукавами. Поверхность материала сплошь покрыта правильными выпуклыми ромбами, которые, предположительно, можно считать кусками меха. Круглый вырез ворота обшит бахромой. Такая же бахрома пересекает фигуру от середины правого бедра до талии и переходит на спину. Волосы подстрижены, а голова покрыта убором, весьма близким по форме к современным шляпам».
Так свидетельствуют специалисты в области истории костюма. Но один из типов одежды, в которой, как правило, изображались жрицы, представляет особый интерес для исследователей. «Она является прототипом чрезвычайно распространенной, просуществовавшей тысячелетия и существующей в настоящее время запахивающейся одежды - халата. Это уже не бесформенное покрытие тела мехом, а хорошо пригнанное по фигуре, обшитое по краям бахромой, изящное по силуэту настоящее женское платье без рукавов».

Открытие Леонарда Вулли несло с собой подлинную сенсацию. Получалось, что Аврам не был полудиким пастухом-кочевником, как об этом можно было заключить после поверхностного прочтения источников. «Мы должны полностью изменить наше представление о древнееврейском патриархе, учитывая, что его ранние годы прошли в такой изысканной обстановке. Он был жителем крупного города и воспринял традиции древней и высокоразвитой цивилизации», - записал в своем дневнике Вулли.
Ученый даже опубликовал рисунок, выполненный по его заказу: «Дом времен Авраама». «Это была реконструкция, основанная на находках археологов. На рисунке виден внутренний двор дома-виллы. На черепичном полу стоят два высоких кувшина. Верхний этаж охватывает деревянная балюстрада, отгораживающая комнаты от двора. И это - картина жизни патриарха Авраама, которого целые поколения привычно представляли себе в пасторальной обстановке, в окружении домочадцев и скота?!» - пишет Вернер Келлер.

(продолжение в части 2)