| ИСТОРИЯ ТРИНАДЦАТАЯ О СЕМИ НИЩИХ Вам я расскажу, как, бывало, веселились в старину. Был однажды царь, и был у него единственный сын. Вот захотел царь передать сыну при жизни царство. И устроил пир. Царский пир — радость великая, ну а если царь дарит сыну царство — радость через край. И были на том пиру все царские министры и все князья, и все военачальники, и веселились, и радовались за сына. Также и все подданные царства были очень довольны, что передается сыну царство при жизни, ведь в том большой почет царю. И стоял пир горой. Также было там все, что радует сердце и глаз: раек с комедиантами, да хоры со скоморохами. И как переполнились все радостью да весельем, встал царь и сказал сыну: — Как известно тебе, я — звездочет. И я вижу, что тебе предстоит сойти с царства. Берегись, чтобы не загоревать, когда сойдешь с царства, — только пребывай в радости. И если будешь в радости, так и я буду рад. Ну а если загорюешь, то и тогда я буду рад. Рад тому, что ты больше не царь. Затем, что не достоин ты царства, если не можешь удержать себя в радости, когда сходишь с царства. Но если будешь радоваться, так и мне радости много больше. И получил царский сын царство с гордостью. И набрал себе министров да князей, и военачальников, и войско. Царский сын был мудр и очень любил мудрость. И окружил себя большими мудрецами. И если кто приходил к нему с какой мудростью, принимал с большим почетом. И одаривал такими почестями и богатством за их мудрость, — чего кто пожелает. Кто хотел злата — давал тому злата, а кто почестей — дарил почести. Все лишь — ради мудрости. И поскольку мудрость была у него в таком почете, все черпали себе силы только в мудрости. И занялась вся страна мудростью, поскольку тот, может, хотел злата, а этот — значения да уважения. И поскольку все занимались только мудростью, забыли в той стране тактику войны, ведь только и- заняты были, что мудростью. И стали все жители страны большими мудрецами, на-„столько, что самый незначительный человек в той стране был бы в другой мудрецом из мудрецов. Ну а мудрецы в той стране были мудрецами уж совсем выдающимися. И в силу большой премудрости впали, наконец, в вольнодумство. И склонили к своим мнениям и нашего царского сына, и в конце концов он тоже стал вольнодумцем. Но большинство жителей страны не вольнодумствовали, уж больно много было глубин и тонкостей в мудрости тех мудрецов. А потому не могли остальные жители страны в нее проникнуть, и не было им от нее убытка, а вот мудрецы и царский сын впали в вольнодумство. Все-таки царский сын был хороший сын, и жить его учили по мере чести, и потому вспоминал иногда: что же это он в этом мире, и что же это он такое делает... И, бывало, стыдился и стенал о том, что запутался в лабиринте и теряет почву... и вспоминал все, и стенал еще сильнее. А потом опять, чуть погружался в учение, затягивался в премудрости тех мудрецов, а потом опять плакал и стенал, но опять возвращался к ним, и укоренялась в нем их премудрость. И вот однажды случилось бегство в одной стране, и бежали все. И дорогой беженцы прошли лесом, и потерялись там мальчик и девочка четырех и пяти лет. И нечего им было есть, и дети кричали и плакали от голода. Тут появился и стал приближаться к ним какой-то нищий с котомкой, в каких обыкновенно носят хлеб. И дети тоже приблизились и потянулись к нему. И тот дал им хлеб, и они ели. И нищий спросил: "Откуда вы пришли сюда?" Ответили ему: "Не знаем мы." Ведь были дети, как сказано, совсем малые. И собрался тот уходить, и стали они просить, чтобы взял их с собой. Сказал им: "Не хочу я, чтобы шли со мной." И тогда вдруг увидели они, что он — слепой. И было им чудно: ведь как слепой знает, куда идет? И благословил их слепец, чтобы были, как он, и чтоб дожили до его старости, и оставил им еще хлеба, и ушел себе. И тут поняли те дети, что это Бог внял их мольбам и явил слепого нищего дать им есть. Потом кончился у них хлеб, и опять дети кричали, что хотят есть. Наступила ночь, и заночевали они там, на месте. Утром опять им нечего было есть, и опять кричали и плакали. И опять появился нищий, только этот был глухой. Стали говорить с ним, и показал им руками, что не слышит. Но и он тоже дал им поесть хлеба, и опять они просились, чтобы взял их с собой, но и этот не захотел. И также благословил, чтобы были, как он. И оставил им хлеба, и пошел себе. И опять кончился у них хлеб. И опять заночевали на месте. А утром опять кричали и плакали. И опять появился нищий, только на этот раз — заика. Начали говорить с ним, но он заикался, и не было понятно, что говорит. Но он-то понимал, что они говорили, только они не понимали его, потому что он, как сказано, заикался. И дал им хлеба также и он, и благословил, чтоб были, как он. И опять повторилось все, как было: опять не осталось у них хлеба, и заночевали на месте, и опять кричали и плакали. И опять появился нищий, и был он кривошеий, и последовало все, как с предыдущими. И опять кончился у них хлеб, и опять кричали и плакали, и заночевали на месте. И опять появился нищий, и был он горбун... И появился нищий, и был он без обеих рук... А потом появился нищий, и был он без обеих ног... И каждый из них давал хлеб и благословлял, чтобы были, как он. И повторялось все, как было. А потом опять кончился у них хлеб. Начали искать какое-либо поселение. Пока не вышли на какую-то дорогу, и пошли по той дороге, и пришли в одно село. И попросились дети в первый дом, и пожалели их, и дали им хлеб также и там. И начали просить, и поняли, что так хорошо им. И решили быть всегда вместе, достали себе большие котомки, и стали просить по дворам, и по селам, и по большим городам, и пошли на ярмарки, и усаживались среди нищих таким манером, как нищие обычно сидят. И стали они знамениты среди всей нищей братии, потому что все знали, что они — дети, которые потерялись однажды в лесу. И вот случилась большая ярмарка в крупном городе, собирались там нищие, и эти дети пошли туда. И задумало все общество их обручить, чтоб поженились они. И тотчас, как обговорили, и одобрено было в глазах всех, так сразу и обручили их. Но как устроить свадьбу? И, посовещавшись, решили, что в такой-то день, когда будет трапеза по поводу царских именин, пойдут туда все нищие и попросят для себя мяса и хлеба, и соберут все, и из этого устроят свадьбу. Как задумали, так и сделали. Пошли на место трапезы все нищие, и просили хлеба и мяса, и так собрали мясо и калачи, оставшиеся с трапезы, и пошли, и вырыли большую яму, чтоб могла вместить сто человек, и покрыли ее ветвями, а сверху — землей и навозом. И залезли все в нее, и сделали там свадьбу этим детям, и все очень-очень радовались. И жених с невестой тоже очень радовались. И припомнили тех благочестивых, что послал им Бог, когда были в лесу. И заплакали, и затосковали очень: "Как пригласить того первого нищего слепца, что принес нам хлеба в лесу?" И тотчас, как они затосковали, не замедлил появиться тот самый слепой нищий, откликнулся и сказал: — Вот и я. Вот прибыл к вам на свадьбу и преподношу свадебный подарок, чтобы быть вам стариками, как я, ведь вначале я благословил вас в том, а сейчас окончательно дарю вам на свадьбу долгую жизнь, как моя. Вот вы считаете, что я слепой, — так я вовсе не слепой: просто покуда мир целиком не стоит в моих глазах одного мгновения (потому что он подобен слепцу, поскольку нет ему нужды смотреть на мир все время, покуда мир целиком не стоит в его глазах одного мгновения, и потому зрение ему ни к чему), и я очень стар, но еще совсем грудной младенец, и не начал жить вовсе, и несмотря на то, я — глубокий старик. И не стал бы я о себе сам так говорить, не будь на то подтверждения большого орла, и о том расскажу вам историю. Однажды снарядили люди корабль и вышли в море. И налетел ветер-ураган и разбил все их корабли. А люди спаслись. И обнаружили там, где спаслись, большую башню. И поднялись на башню, и нашли там много еды и вина, и одежду, и все, что необходимо. И было там все, чего душа ни пожелает. И договорились, чтобы каждый рассказал самую старую историю, что он помнит из своей самой ранней памяти. (Иначе сказать, что он запомнил со времени, как появилась у него память.) И были там юноши и старцы, и все предложили самому почитаемому и старейшему из старцев начать. Он согласился и сказал: — Что же рассказать вам? Я помню, как сорвали яблоко с ветки. Но никто не понял, его. Только самые мудрые сказали: — Конечно, эта история очень стара. Предложили следующему. Согласился второй по старшинству (был он не так стар, как первый старец): — И это старая история? Да эту историю я помню, только я еще помню, как свеча горела. И сказали мудрецы: эта история старее, чем предыдущая. И было чудно всем, что второй, что моложе, помнит историю еще более старую, чем первая. Предложили третьему. И согласился третий, что был моложе двух предыдущих, и сказал: — Я помню также, как плод начал формироваться. Все согласились и сказали: эта история еще старее. Тогда вызвался четвертый, что был моложе трех предыдущих: — Я помню, как семя опустили в почву, чтобы взрастить плод. Вызвался пятый, что был еще моложе, и сказал: — Я помню мудрецов, что искали и добыли семя. Шестой сказал, что помнит вкус плода еще до того, как тот вошел в плод. Седьмой сказал, что помнит запах, прежде чем тот привился плоду. Сказал восьмой, что помнит облик, прежде чем тот возник у плода. А я (то есть слепой нищий, что рассказывает все это) был тогда совсем младенец, и тоже был там. И откликнулся я, и сказал всем: "Я помню все эти действия, и еще помню НИЧТО". И сказали все: эта история — самая старая изо всех. И это было большое открытие для всех, что младенец помнит больше, чем кто-либо. Тем временем прилетел вдруг большой орел, и качнул башню, и сказал: "Хватит с вас прозябать в нищете! Вернитесь к вашим сокровищам и пользуйтесь ими!" И сказал всем, чтоб выходили из башни по возрасту. Кто старше всех — чтоб вышел первым и так далее. И вышли все: младенца вывели первого, а потом, кто был моложе — шел раньше, а самый старейший из старцев вышел последним, — поскольку тот, кто был моложе, был старше, а старейший из них — младше всех. И сказал им (этот большой орел): — Я объясню вам эти истории, что рассказали давеча те, кто рассказывал. Вот тот, кто рассказал, что помнит также, как сорвали яблоко с ветки, — выходит, что он помнит также, как оборвали его пуповину (то есть это рассказ о том, что произошло с ним тотчас после его рождения, когда обрезали его пуповину — даже это он помнит. А второй, сказавший, что помнит, как горела свеча, — выходит, что он помнит, что, когда был в утробе матери, свеча горела над его головой. А тот, кто сказал, что помнит время, когда начал формироваться плод, — помнит, как начало формироваться тело ребенка. А тот, что помнит, как семя опустили в почву, — помнит, как пролилась капля семени в момент соития. А тот, кто помнит мудрецов, что искали и добыли семя, — помнит, как семя извлек мозг, поскольку мозг извлекает семя. Этот, что помнит вкус, — это душа*'<т> в Лю6ой Божьей твари. А залах — дух , что в разуме. И облик — душа , которую вдохнул в человека Творец, чтоб и тот в ответ мог творить. А младенец этот, сказавший, что помнит НИЧТО, он выше всех, потому что помнит то, что быГ'О прежде даже этих трех степеней души — Н ИЧТО. И сказал им: "Вернитесь на свои корабли, они — тела ваши, что разбиты, — их возвратят и отстроят!" "А теперь возвращайтесь к ним", — и благословил их. А мне этот большой орел сказал: "Ты идешь со мной, ведь ты, как я, очень стар и еще совсем младенец, и еще не начал жить вовсе, хоть и очень стар. Так и я, ведь и я очень стар и еще совсем младенец, и не начал жить вовсе, хоть и очень стар". А теперь вы узнали, что есть на то мне подтверждение от большого орла — жить такую долгую жизнь, и вот теперь дарю вам мою долгую жизнь в подарок на свадьбу. Тут сделались там радость и веселие большие, и всем много-много прибавилось силы. На второй — следующий день семи дней пира — жених и невеста опять вспоминали и вспомнили о том, втором, глухом нищем, что был с ними и дал им хлеба, и заплакали, и затосковали: "Кто же сделает, чтобы явился сюда тот глухой нищий, что был с нами и дал нам хлеба в лесу?" И тотчас, как затосковали о нем, — вот он уже и тут! "Вот и я! — и обнял их, и поцеловал, и сказал — теперь я дарю вам в подарок, чтобы были, как я, чтоб была вам от меня жизнь хорошая, как моя, — вот вначале я вас благословил в В тексте И] нефеш. Остальное добавлено переводчиком. Ф* В тексте П11 руах. Остальное добавлено переводчиком. В тексте ПОР] нешама. Остальное добавлено переводчиком. Означает также "дыхание". "Вот и я! — и обнял их, и поцеловал, и сказал — теперь я дарю вам в подарок, чтобы были, как я, чтоб была вам от меня жизнь хорошая, как моя, — вот вначале я вас благословил в том, а теперь полностью дарю вам жизнь хорошую мою в свадебный подарок!.. — Вот вы считаете, что я — глухой. Так я не глухой вовсе, только весь мир целиком не ценю ни во что, покуда слышу недостатки их, ведь все голоса всех — что же, если не от недостатков?! — ведь каждый и всякий орет о том, чего ему недостает. И даже радости всех в этом мире исходят от недостатков, поскольку даже и радость у человека не от того ли, что у него того или иного недостатка нету, и преисполняется тем. И оттого я весь мир не ценю ни во что. За то, что переполняет мои уши недостаток их. А я ведь живу полностью хорошей жизнью — нет в ней ни в чем недостатка, и есть мне на то подтверждение, что я живу полностью хорошей жизнью от страны полного достатка. — А хорошая жизнь его по нему была, что, бывало, ел хлеб и запивал водою. — Поскольку есть страна полного достатка, потому что есть у них несметные сокровища. Вот однажды все собрались, и начал каждый из них похваляться своею хорошей жизнью, да как он так живет своею хорошей жизнью. И тут изложил каждый из них порядок своей хорошей жизни. Откликнулся и я, и сказал: "Я живу жизнью, хорошей жизнью, что еще лучше, чем ваши! И если уж вы живете такой хорошей жизнью, посмотрим, способны ли вы спасти такую-то страну. И рассказал, что есть страна, в которой был сад, и были в том саду плоды, что был в них вкус любой, какой только есть в мире. Также были в них все какие есть ароматы, и какие только есть облики, и какие только бывают оттенки, и любые формы, что только возможны в мире, — все было там в том саду. И сберегал тот сад один садовник. А жители той страны жили хорошей жизнью, потому что давал им тот сад всего сполна. И вот исчез там садовник. И конечно, должно пойти все на убыль, поскольку нету больше бесценного стража. Но все еще могли жить тем, что доставлял запущенный сад. Но вот пошел жестокий царь на их страну, и этот царь не мог им ничего сделать. И ушел, но испортил всю что ни на есть хорошую жизнь той страны, какую дарил им сад. И не то чтобы попортил сад, только оставил им в стране три отряда работников. И приказал тем, чтобы делали все по его распоряжению, и через то испортили вкус. Потому что сделали там, чтобы каждому, кто хотел изведать какой-либо вкус — был он как у гнилья; и также извратили и запахи, чтобы из всех запахов был бы запах ладана. И также исказили и облик, чтобы затмить глаза, как будто бы дымкою застилает глубь. "И теперь, если вы живете в достатке хорошей жизнью, посмотрим, сможете ли вы спасти их (жителей той страны), — так я сказал им, — если не поможете, знайте, сможет эта порча из той страны нанести ущерб и вам." И пошли эти богачи, которым я сказал, в ту страну. И я пошел с ними. И даже в пути каждый продолжал жить своей хорошей жизнью, поскольку были у них богатства. А как приблизились к той стране, начал портиться у них вкус и все прочее, так что и сами почувствовали, что нашла и на них порча. "Смотрите, — сказал я. — Если теперь, когда даже еще не вошли в страну, испортился у вас вкус и все прочее, то как будет, когда войдете туда, и как же тогда сможете спасти тех?" И извлек свой хлеб и свою воду и дал им. И они почувствовали в моих хлебе и воде любой вкус, какой только есть в мире (и все ароматы и так далее) и поправились полностью от порчи. А жители той страны, в которой был сад, начали прозревать и печься о поправке страны и о том, что испортился у них вкус и все, как сказано выше. И обдумывая, пришли к мнению: ввиду того что есть страна богатств (та страна, в которой нищий говорил с богачами) и ввиду того, что потерянный сад, как видно, одного корня с богатством ее жителей, ведь не зря у них хорошая жизнь, так пошлем посланцев в ту страну богатств, и, конечно же, они придут на помощь! Как решили, так и сделали. Послали посланцев в ту страну богатств. И пошли посланцы, и столкнулись с ними (этими самыми жителями той самой страны богатств, в которую посланцы шли), и спросили они посланцев: — Куда вы идете? Ответили: — Мы идем в такую-то страну богатств, чтобы просить помощи. Те говорят: — Мы сами и есть жители той страны богатств и мы идем к вам. Тогда вмешался я: — Не вы ли нуждаетесь сами во мне, ведь вы не можете войти туда и спасти их, как вы уже убедились. А потому вы остаетесь здесь, а я пойду с посланцами. И пошел с ними и пришел в их страну. Вошел в один город и увидел: собираются люди и бросают какие-то словечки, и постепенно вокруг них еще собирается общество, пока не собралась большая толпа, и перебрасывают площадные шуточки, и все улыбаются и посмеиваются. Навострил уши и слышу, что те говорят просто непристойности: один говорит, потом следующий еще тоньше, тот смеется, а этот получает удовольствие и тому подобное. Пошел потом в другой город. Смотрю, два человека спорят друг с другом из-за какой-то сделки. И пошли в суд судиться. Определил им суд: этот прав, а этот виноват. И вышли, и опять поссорились друг с другом, и заявили, что не хотят этот суд — хотят суд другой. И выбрали для них другой суд. Пошли в этот суд. Потом, когда опять вышли, и поссорился один из них с кем-то еще. И опять выбрали новый суд. И так каждый раз ссорились и выбирали другой суд... Пока не переполнился весь город судами. Я наблюдал за тем и видел, что все оттого, что нету там правды: сегодня этот склонил судью и тот на его стороне, завтра — его приятель, и тот на стороне приятеля... Поскольку берут взятки и нету у них правды. Потом увидел, что они погрузились в настоящий разврат и погрязли в разврате до того, что стало им все позволено. Тогда сказал им, что из-за этого испортился у них вкус, и запах, и облик. Поскольку этот жестокий царь оставил у них те самые три отряда работников, чтобы ходили и портили страну, — те, что ходят и ведут между собой непристойные речи, и привили непристойную речь всей стране. Через ту непристойную речь испортился у них вкус, и у всего теперь вкус гнили. И также они привили взяточничество стране, и через то затемнили глаза, потому что мзда слепит глаза мудрецам* И они же привили блуд стране, и через то извратили аромат (поскольку именно блуд поражает аромат). А посему следует исправить страну от этих трех преступлений, и выловить тех людей, и изгнать их. А как исправите три преступления эти, не только что исправите вкус, облик и аромат, но возможно, что даже и садовник, что потерялся, найдется. И сделали так. И начали исправлять страну от этих трех преступлений. Вылавливали тех людей — задерживают какого-либо человека и спрашивают, откуда пришел сюда? — пока не изобличили среди них всех людей того жестокого царя. И выгнали их. И исправили страну от этих трех преступлений. Между делом случился беспорядок. Возможно, что это сумасшедший шел и говорил всем, что он садовник, или кто-то принял его за сумасшедшего, — только начали ему вслед кидать камни и гнать. Но, может, он-то и есть настоящий садовник? 'Второзаконие, 16, стр. 19. Пошли и привели его, и поставили пред очами (тех, что исправляли страну). И я сказал: — Конечно же, он и есть настоящий садовник! А теперь вы узнали, что есть мне на то подтверждение от той страны богатств, что я живу хорошей жизнью, потому что исправил эту страну, о которой вам рассказал. А теперь я даю вам в дар хорошую жизнь мою! Тогда сделались там большая радость и много веселья! На третий день опять вспоминала молодая пара и опять заплакали и загоревали: — Как же нам пригласить сюда третьего нищего, который заикался? И тотчас — вот он уже здесь! Сказал: — Вот и я! И обнял их, и поцеловал и сказал: — Тогда я благословил вас, чтобы были, как я, а вот теперь дарю вам это в свадебный подарок. Вы-то считаете, что я — заика, так я не заика вовсе! Только ведь все речи, если нет в них прославления Господа, неполноценны (и потому ему заикается от таких речей мира, в которых нет полноценности!), но в действительности я вовсе не заика! Более того! Я очень речист и замечательный оратор. И я могу так говорить великолепными загадками и стихами, и нет ни одного создания в мире, которое б не заслушалось мной. И в этих загадках, что я знаю, и стихах — вся, какая только есть в мире мудрость! И есть мне на то подтверждение от того большого человека, чье имя — человек-истинный праведник. И вот об этом целая история. Однажды сидели все какие ни на есть мудрецы, и каждый похвалялся своей мудростью. Тот похвалялся, что своей мудростью постиг производство железа. Следующий похвалялся, что постиг производство других металлов. Другой, что посредством мудрости постиг производство серебра, что гораздо ценнее. А следующий похвалился, что даже постиг производство изделий из золота. Другой — что изобрел оружие, а следующий, что изготовляет такие изделия из металлов, что вообще из этих металлов не принято делать ничего подобного. А этот похвалялся другими разными мудростями, ведь есть много вещей, что извлекают в мире посредством мудрости, вроде селитры или горючей смеси какой или тому подобное. И вот, каждый похвалялся и сиял своей мудростью. И еще один вызвался и сказал: я думаю, что я изо всех вас самый мудрый. Потому что я мудр, как этот день. И не понял никто, что это он такое сказал: "мудрый как день?" А он продолжил: — Потому что, хоть собери всю вашу мудрость воедино, не выйдет из нее больше одного часа. Несмотря на то что всякая и любая ваша мудрость извлечена из другого дня, того самого дня Творения, из которого все исходит! Поскольку всякая ваша мудрость лишь простое соединение. А потому можно собрать всю вашу мудрость в одночасье, а я мудрец, как целый день! — Как который день? — вмешался я (нищий заика). А он отвечает: — Видно, он еще мудрей меня! Поскольку спросил, как какой день. Так вот: как какой захочешь день я мудр! И теперь затруднишься ответить, поскольку он сказал, как который захочешь день он мудр. И все же, если разобраться, спросивший мудрее ответчика, поскольку выходит, что он мудр, как тот день, какой сам захочет. Но про это есть целая история — история про человека-истинного праведника. Этот истинный праведник — действительно очень большой человек. И вокруг него собираются все праведники и проводники истины (а собирает их этот нищий заика и приводит к человеку-истинному праведнику). Ведь время неизменно возникает (а оно само по себе — творенье) лишь через проводников истины. И есть гора, а на горе стоит камень, и из камня течет источник. И как у всякой вещи есть сердце, так и у всей вселенной, включающей все, есть свое сердце. И это сердце мира — целая глыба с лицом, руками и ногами и всем прочим. Но один — только один ноготь на ноге его сердечнее любого другого сердца. Эта гора с камнем на ней и тем источником стоит на одном конце мира, а сердце мира — на другом. И сердце мира стоит против источника, истекая тоской, и очень-очень стремится и жаждет добраться до источника. И кричит и взывает к источнику. Также и источник стремится к сердцу. И есть у этого сердца две немочи: одна — что солнце преследует и палит его (из-за того, что сердце так тоскует и стремится пойти и приблизиться к источнику), и вторая немочь — от огромной тоски, от того, что оно стремится и жаждет всегда в страшной душевной муке того источника, и криком кричит, что оно стоит против него и тоскует и жаждет. А когда нужно ему немного отдохновения, чтобы чуть укрепить терпение, прилетает большая птица и распластывает крылья над ним и, защищая его от солнца, дает ему короткий отдых. Но даже и тогда, когда сердце отдыхает, взгляд его прикован к источнику и всегда тоскует о нем. Но все-таки, если уж оно так тоскует, почему же не идет само к источнику? Потому что, если попытается подойти к нему и приблизиться к горе, то из-за наклона не сможет видеть источник. А если сердце не увидит источника хоть на мгновение, тотчас отдаст душу. Потому что главное в его существовании — источник. И если ему стоять на месте, где сердце и стоит, против горы, тогда оно видит склоны и вершину и источник на вершине горы. А если пойдет и приблизится, исчезнет из поля зрения источник, как выше сказано. И если сердце, не дай Бог, погибнет — тотчас уничтожится и весь мир. Потому что сердце — жизненность каждой вещи. И конечно, нет существования без сердца. Вот потому оно и не может пойти к источнику, а только стоит против него и взывает в тоске. И этот источник — нет у него времени. Потому что этот источник вне времени вообще. То есть сущность его времени в том, что сердце дает ему в подарок один день. А как подходит этот день к закату, приближается и конец его времени. И конечно, если не будет времени у источника, он исчезнет. А как исчезнет источник, погибнет сердце, а как погибнет сердце — уничтожится и весь мир. Итак, с началом сумерек наступает время, на разлуку. И начинают говорить друг с другом чудесными загадками и стихами (великолепными через большую любовь, страсть и тоску!). И вот у этого человека-истинного праведника есть над тем провидение. И как кончаются сумерки и день должен окончательно истечь, дает этот человек один день сердцу в подарок, а сердце отдает день источнику. И когда этот день приходит оттуда, откуда он приходит, — также и он идет в великолепье загадок и песен (и есть в них вся мудрость, какая есть на свете)! И есть смена дней, потому что есть первый день недели, и второй день недели, и все остальные. И есть начало месяца, и есть праздники. И вот, все-время, что есть у человека-истинного праведника, — оно от меня. Ведь это я (нищий заика) хожу собираю вместе проводников истины и от них возникает время (и оттого он мудрей того мудреца, что мудрец как какой день захочешь, поскольку неизменная сущность времени и дней возникает через него — нищего заику, который ходит и собирает всех на земле проводников истины и приводит их к человеку-истинному праведнику и тот отдает день сердцу, а оно его — источнику, и через все это и сохраняется мир). А теперь вы узнали, что есть мне на то подтверждение человека-истинного праведника, что я могу говорить загадки щ стихи, в которых вся мудрость света (ведь все что ни есть! времена с их песнями и загадками возникают через него). Ц'| теперь я даю вам в свадебный подарок, чтобы были, как я! И сделались там большая радость и много веселья. А как закончили торжество в этот день, отдыхали до утра.
|
