Часть первая

Вслед за укатившимся шариком

6 7

Пролог

Грин влез в окно и попал в узкую и высокую башню.

Башня как в замках, одни ступеньки, закрученные во-

круг центрального столба. Грин сначала долго поднимался, а

потом ему стало скучно, и он пошёл вниз. Он искал окно, через

которое можно было бы вернуться из башни обратно в город.

Но все окна оказались закрыты решётками. Грин решил, что он

случайно проскочил выход, и стал опять подниматься. Потом

он уже перестал понимать, идет ли вверх или вниз, и у него со-

всем закружилась голова, а выйти он никак не мог.

Когда ему стала помогать принцесса, то некоторое время они

развлекались тем, что вместе заглядывали в окна. По всем пра-

вилам эти окна должны были бы выходить на улицу, но они

видели разные комнаты, светлые и тёмные. За освещёнными

окнами сидели за столами люди, ужинали, пили чай. Грин с

принцессой несколько раз пытались открыть окна, или посту-

чать, привлечь к себе внимание, но у них ничего не вышло. В

какое-то окно у них даже почти получилось вылезти... принцес-

са заплакала... Грин думал, чем же её утешить. Он опустил руку

в карман и вытащил маленький синий шарик. Принцесса засме-

ялась. А потом он вдруг оказался снаружи, на улице, и уже шёл

один по знакомому u1075 דороду.

Он начал придумывать разные способы, как вернуться в баш-

ню или вызволить оттуда принцессу, в результате не услышал

будильника, проспал, и теперь бежал по улице Яффо, впервые

опаздывая на работу.

Позавтракать он, конечно, не успел. Надо бы купить по дороге

чебурекас с сыром. Он на бегу опустил руку в карман, прове-

рить мелочь, и нащупал в кармане шарик.

Грин даже остановился, хоть и опаздывал. Наверное, он ещё не

проснулся. Но тут же вспомнил, как накануне нашёл этот синий

шарик по дороге с репетиции. У них вчера была репетиция в

театральной мастерской, не очень удачная, правда.

Грину было 16 лет, и он ушёл из школы после девятого класса,

чтобы учиться, как он хочет и чему хочет. Учиться самостоя-

тельно оказалось довольно трудно. К тому же, за прошлый год

выяснилось, что он сам не знает толком, чего именно хочет. Но

уже месяц, как Грин подрабатывал на рынке Махане Йегуда в

лавке пряностей и чувствовал себя взрослым. До сих пор он ещё

ни разу не опоздал и не получил ни одного замечания. Лавка

была замечательная, самая старая в Иерусалиме, с традициями,

с постоянными покупателями. Была среда, а по средам с утра

приходил рэб Довид из квартала Меа Шеарим, и покупал слад-

кую паприку в масле и рис басмати за 7 шекелей кило. Свежую

паприку ещё надо было успеть приготовить, и Грин побежал

быстрее.

***

Элише снилось: море и корабль. На корабле плыл он сам, и

сейчас стоял у руля. Он разыскивал кого-то, но кого имен-

но, так и не вспомнил, потому что корабль качнуло и он

проснулся. Элиша протянул руку к рулю и засмеялся. В комна-

те университетского общежития не было никакого руля, да и

плыть было некуда. Зато он ещё мог успеть на первую лекцию в

новом семестре. Элиша вздохнул и пошёл умываться.

***

Голландскому живописцу Михелю Ван дер Аа тоже снилось

море, только Красное. Он видел коралловые рифы и сную-

щих между камнями разноцветных рыбок. Одна из них, самая

маленькая, подплыла к берегу. Коснулась брюшком гальки, и

у неё отросли ножки в туфельках. Рыбка

выбралась на берег, присела на камушек

и сказала тоненьким голосом: «Что же ты,

Михель, так просидишь всю осень в своей

Голландии? А у нас лето, жарко... Приезжай,

поплаваем, порисуем...» И замахала плав-

ничками как бы зазывая, заманивая.

Михель Ван дер Аа проснулся. Он был человек действия, хоть

и художник, и верил в сны. Оделся, включил компьютер, купил

по Интернету билет в Израиль, потом вышел на улицу, снял с

кредитной карточки оставшиеся деньги, вернулся домой, поки-

дал в чемодан краски, кисточки и остальные необходимые для

жизни предметы – и поехал в аэропорт.

***

Пока Грин готовил паприку в масле, Элиша сидел на лекци-

ях, а Михель Ван дер Аа летел в Израиль, Авигаиль спала

себе на балконе своего дома. Был последний день летних кани-

кул, в Иерусалиме кончился праздник Суккот, она поздно легла

и могла бы спать ещё долго, если бы её не разбудил странный

сон. Ей снилось, что сукка, в которой она спала, упала и раз-

валилась. Во сне она принялась укреплять стенки и заново по-

крывать сукку пальмовыми ветвями. Но ветви были длинными

и тяжелыми, так что она никак не могла удержать и стены и

крышу. С крыши сукки свалился гранат, ударился о стол и рас-

кололся. Авигаиль хотела подобрать рассыпавшиеся зернышки

и разжала руки. Сукка рухнула, и она проснулась. Сукка была

на месте. К пальмовой крыше за черенки были подвешены гра-

наты. А на Авигаиль лежала груда книг и тетрадей, которую она

8 9

накануне положила на стол рядом со своим узким диванчиком

и, видимо, задела во сне. Авигаиль с тоской вспомнила о том,

что собиралась подготовиться к школе, перечитав все учебники

за прошлый год. Выбралась из-под книжек и пошла на кухню в

надежде что-нибудь раздобыть на завтрак. Но и там всё оказа-

лось непросто. Путь к холодильнику преграждал город из куби-

ков. Её младшая сестра никому не разрешала его ни тронуть, ни

передвинуть. Авигаиль не стала разрушать город и налила себе

кофе – две ложки кофе, две ложки сахару, немного молока – и

вернулась с горячей чашкой на балкон к своим учебникам.

Не успела она открыть книжку, как из дальней комнаты донесся

хрипловатый от сна голос.

– Авигаиль, Авигаиль! Ты дома?

Авигаиль вздохнула. Её папа работал редактором в издатель-

стве, но на самом деле был поэтом. Стихи он писал по ночам,

когда дом затихал, и с утра Авигаиль, если была не в

школе, всегда приносила ему кофе. Папа говорил, что если кофе утром ва-

рил кто-то другой, стихи, написанные за ночь, ока-

зывались безвкусными.

– Сейчас! – крикнула Авигаиль и снова пошла на кухню. Сварила кофе, как любил

папа, – четыре ложки кофе, две сахару, молотый имбирь и кар-

дамон. Взяла обе чашки и пошла в его комнату.

– Авигаиль, ты ангел, – сказал папа. – Почему ты такая грустная?

– У меня кончились каникулы... Завтра в школу. Я ничего не

помню, и вообще мир устроен неправильно.

– Мир устроен неправильно, потому что пропала дочка царя, –

сказал папа Авигаиль.

– Папа, снова ты со своими сказками...

– Это не моя сказка. Это – история об одном царе. Было у него

шесть сыновей и одна дочь, принцесса. И дочь эта была ему до-

роже всего на свете. И вот однажды рассердился царь на свою

дочь, и ушла она вечером в свою комнату, а наутро никто не

знал, где она. Отец очень горевал. Его лучший друг, видя, что

царь безутешен, взял коня и слугу и отправился на поиски прин-

цессы...

– Папа, – сказала Авигаиль, собирая со дна чашки остатки саха-

ра, – вот будешь забирать из детского сада свою младшую дочь

и расскажешь ей эту сказку. У меня сегодня репетиция, так что

в садик идти тебе. По дороге купите молока..Заодно уберите го-

род из кухни, а то к холодильнику второй день не подойти. Ну, а

я пошла учить уроки, а то ты на меня рассердишься, и придётся

твоему лучшему другу искать меня по всему свету...

1. Про принцессу и про жемчужный дворец на золотой горе

А на золотой горе, в жемчужном дворце, далеко-дале-

ко от всего остального мира, жила принцесса. Стены

дворца были украшены резьбой, всюду лежали ков-

ры, горели светильники, сверкали сапфиры и другие

драгоценные камни.

Здесь было всё, что можно пожелать, даже сад с дере-

вьями и огород с грядками. В саду протекала река и бил источ-

ник. У принцессы была настоящая зелёная лейка, чтобы каждое

утро поливать грядки. Был старый лев, она его очень любила

и водила гулять в сад. Садовник изготовил много кубиков из

дерева разных пород, чтобы она не скучала.

Но игрушки ей надоели. Её сокровища были разбросаны по

полу или свалены по углам. Принцесса вообще была довольно

рассеянной. Начнёт, например, строить из кубиков город, – и

забудет, отвлечётся, а город так и стоит недостроенный, и все о

него спотыкаются.

Единственное, что любила принцесса, так это слушать сказки.

Сказки она могла слушать с утра до вечера. Чтобы лучше сосре-

доточиться, она вертела в руках какую-нибудь игрушку. Самой

любимой её игрушкой для слушанья сказок был хрустальный

шарик. В его глубине перекатывалась и мерцала светящаяся

точка. Поздно ночью, когда надо было ложиться спать, прин-

цесса просила, чтобы ей рассказали начало новой сказки. Свой

шарик она клала под подушку. Она научилась, уже засыпая, за-

думывать себе сон с продолжением, а утром, прежде чем окон-

чательно проснуться, быстро выхватывала его из дремоты и

пересказывала своему сказочнику.

10 11

2. Про волшебный город

У принцессы был сказочник, он рассказывал ей всё, что

она просила. В сказках часто шла речь об одном далё-

ком городе, самом чудесном на свете.

Посреди мира находится Страна, в самом сердце

Страны стоит Город, посреди Города Дом, в Доме

Комната. Посреди комнаты – не то ящик, не то шкафчик – ла-

рец, который называется Ковчег. В Ковчеге хранится Договор

с Царем Царей, а перед Ковчегом лежит краеугольный камень

Эвен Штия, на котором держится мир. Город опоясан стеной, в

стене тринадцать ворот, и через ворота сходятся к Камню все

дороги на свете.

Этот Город не как другие. Начать с того, что в нем соединены

два города – небесный и земной. Иногда они сливаются, а ино-

гда так расходятся, что не добраться и не разглядеть. Но и тогда

это единый Город, а как это может быть – мало кто понимает.

«Так вот, – говорил принцессе сказочник, – нет подобных ему

в мире по красоте. Источник же в нём только один, и тот порой

иссякает. Тогда просят жители о дожде, ведь иначе погибнет

город».

«Но зато дана им та радость, что спускается время от времени

верхний город и соединяется с нижним, и тогда происходят там

сказочные чудеса. И в такие дни живут жители города как во

сне, потому что, за какой угол ни загляни, случается там что-

то невиданное. И тогда говорят о городе: он слит воедино.

Стоит этот город на невысоком холме, но чтобы достичь его, на

трижды высокую гору надо забраться. Кто изберет короткую

дорогу – заблудится, а избравший длинную дорогу – доберется

быстрей.»

И называется город – Ерушалаим, иначе – Иерусалим.

И очень захотелось принцессе всё это увидеть. Чем больше

сказок рассказывал ей сказочник, тем чаще видела принцесса

в своих снах волшебный Город, и тем больше ей хотелось туда

попасть...

3. Про то, как принцесса изобрела для себя кино

Принцесса знала, что её дворец стоит на очень высокой

золотой горе. Так высоко, что она никогда не закрывала

занавесок на окнах. Из окон она совсем близко виде-

ла небо и звезды. Во дворце не было таких современ-

ных вещей, как компьютер, или видеомагнитофон, не

было даже телевизора.

Принцесса слушала сказки, кру-

тила в руках свой любимый ша-

рик или просто глядела в окно на

светлое или тёмное небо и пред-

ставляла себе всё, о чем говорил

сказочник - как будто смотрела

фильм. В оконном проёме раз-

ворачивались перед принцессой

времена и события... Так, сама об

этом не подозревая, она изобрела

для себя кино.

4. Сказка о тоху, боху и краеугольном камне (рассказана сказочником в жемчужном дворце на золотой горе)

Расскажи мне сегодня на ночь страшную сказку, – попро-

сила принцесса сказочника. – Расскажи мне то, что ты

ещё не рассказывал. Что-нибудь ужасное. Чтобы было

страшно и непонятно и замирало сердце.»

Сказочник задумался и начал так:

Вначале, когда Царь Царей творил Небо и Землю, когда

даже самые высшие миры были ещё совсем молодыми, а наше-

го мира не было вовсе, были только тоху и боху.

«Кто были?» – переспросила принцесса. Она крутила в руках

свой шарик. Внутри шарика мерцал огонёк.

«Не перебивай, – сказал сказочник. Не «кто», а «что». Тоху и

боху. Ты же сама просила про страшное и непонятное».

«Мне не страшно», – сказала принцесса.

«Зато непонятно, – сказал сказочник. – Слушай:

Тоху было подобно камням, хотя и очень похоже на воду, и эти

камни были круглыми, как шарики, и катались по бесконечным

лабиринтам, которые назывались «боху».

«Всё равно не страшно», – пробормотала принцесса. Сказочник

вздохнул, закрыл глаза и продолжал:

И был один шарик, которому было страшно любопытно, что

происходит внизу в других мирах, и так велико было его любо-

12 13

пытство, что он не выдержал и подкатился к самому краю,

чтобы заглянуть в мир. И когда он заглянул через край, голова

у него закружилась, и он и сам не заметил, как сорвался и по-

летел вниз. Он летел через все мыслимые и немыслимые миры и

всевозможные времена, бывшие и небывшие, будущие и небуду-

щие, и в каждом из миров, через которые он пролетал, от него

оставалась посерёдке дырка.

Сказочник открыл глаза и взглянул на принцессу. Принцесса

упрямо разглядывала мерцающий огонёк. Сказочник снова за-

крыл глаза.

И чем ниже он падал, тем было ему холоднее и страшнее, так

что он постепенно совсем замёрз и затвердел. Он прошёл че-

рез все цвета, пока не долетел до самого низа, где уже вовсе

ничего не было. И там он стал совсем чёрным, и висел среди

полного ничего, ни на чём не держась, поскольку падать было

уже некуда.

«Видишь, как страшно», – сказал принцессе сказочник, откры-

вая глаза.

«Ничего я не вижу, – ответила принцесса. – Совсем не страшно,

и всё понятно».

«А ты закрой глаза, – посоветовал сказочник. – И увидишь».

Принцесса закрыла глаза.

Чёрный камень висел посреди полного ничего. И Царь Царей,

Творец миров, смилостивился над ним и основал вокруг него

наш мир.

А в мире был создан человек. Тот камень стали называть кра-

еугольным – Эвен Штия. И когда на исходе ночи становилось

ему грустно и тоскливо, что отлучён он от родного света, то

всходила зеленоватая звезда утра, и свет её проникал через все

миры и отражался на его поверхности.

5. Про то, как шарик принцессы закатился под шкаф с книгами.

Сказочник замолчал. «И всё?» – спросила принцесса, не

открывая глаз. «В том-то и дело, что нет, – сказал ска-

зочник. – тут-то как раз всё и начинается. Ведь город,

который называют Иерусалимом, как раз и выстроен

вокруг того самого камушка. Это в сказке легко сказать

– «город, в который сходятся все дороги на свете»! А

вот представь себе, что значит жить в городе, который располо-

жен вокруг краеугольного камня? Все равно, что на действую-

щем вулкане!»

«А камень Эвен Штия действующий?» – спросила принцесса

и открыла глаза. И увидела, что светящаяся точка в её шарике

разгорелась как никогда. От неожиданности принцесса вырони-

ла шарик из рук. Он покатился по ковру и скрылся под шкафом.

В этом шкафу лежали разные книги и старинные свитки, – ска-

зочник брал из них свои истории. Принцесса полезла под шкаф,

но шарик, видно, закатился слишком глубоко, – она даже не ви-

дела его света. «Давай отодвинем шкаф! – сказала принцесса

сказочнику. – Я не могу слушать без шарика...» Но сказочник

наотрез отказался. Кажется, он даже рассердился.

«Ты ведешь себя как ребёнок! – сказал он принцессе. – Тебе ещё

рано рассказывать про страшное и непонятное. Вылезай из-под

шкафа и ложись, пожалуйста, спать!»

Принцесса ужасно удивилась и вылезла. У неё во двор-

це случалось очень мало событий, – приключения бы-

вали только в книжках. А тут так много всего сразу!

И сказочник ушёл спать, не дорассказав сказку, – одно

это... даже представить себе невозможно... и шарик про-

пал... Спать принцессе окончательно расхотелось. Она

побродила по комнате и попробовала отодвинуть шкаф,

но шкаф был старый и очень тяжёлый, и она не смог-

ла сдвинуть его даже на миллиметр. Однако принцес-

са была упрямой и не привыкла, чтобы у неё что-то не

получалось. Была уже поздняя ночь, но она всё равно

кликнула слуг. Явились слуги, с трудом отодвинули

шкаф и пошли досыпать дальше.

Оставшись одна, принцесса заглянула за шкаф – шарика не

было. На стене висела легкая занавеска. «Вот и волшебная двер-

ца!» – подумала воспитанная на сказках принцесса и отдернула

занавеску. Но обнаружила вовсе не волшебную, а самую обык-

новенную белую крашеную дверь с медной ручкой. Она еще

больше удивилась и заглянула за дверь. Перед ней была лестни-

ца, ведущая вниз. На лестнице стояла полная тишина.

«Ну, конечно, – принцесса прижала руку к груди, чтобы не так

было слышно, как стучит сердце, – наверняка там много-много

пролётов, и на каждой площадке по дверце…

14 15

6. Про то, как принцесса покинула дворец, а сказочник закричал, что он дурак.

Принцесса задумалась. Спуститься? Она давно уже не

принимала самостоятельных решений, да и вообще ни-

каких решений не принимала – только слушала сказки

и смотрела сны. Ей захотелось разбудить сказочника и

поделиться с ним своим открытием.

Но она этого не сделала.

Свет на лестнице был неровный, как от свечей, но откуда он

шел, принцесса не поняла. Она смотрела в длинный изгибаю-

щийся пролёт, и ей вдруг ужасно захотелось отправиться одной

в самое настоящее приключенческое путешествие. А тут ещё за-

навеска, которую она придерживала одной рукой, соскользнула

с гвоздя и упала ей на плечи. Это сразу придало ей дорожный

вид. Принцесса почувствовала себя бывалой путешественницей

и побежала вниз по лестнице.

Как только она убежала, в комнату вошёл сказочник, который

так и не смог заснуть. Сказочнику было стыдно, что он раз-

нервничался. Он держал в руках книгу, которую начал читать с

принцессой. Ему хотелось отвлечь её от страшных и непонят-

ных историй. Он посмотрел на отодвинутый шкаф, на откры-

тую дверь, – и схватился за голову. «Ах, я дурак!» – закричал

сказочник. Но долго переживать было некогда. Он выскочил на

лестницу и побежал за принцессой, так и не выпустив книгу

из рук.

7. Про то, как принцесса не помнила, есть ли в Иерусалиме море.

А принцесса спустилась на один пролёт и, действительно,

обнаружила ещё одну дверь. Открыв её, она зажмурилась

от внезапно хлынувшего света и некоторое время ничего

не видела. А когда увидела и поняла, засмеялась вслух.

Всё сходится.

Она в том самом Городе, о котором тысячу раз слышала в сказ-

ках, – в самом центре мира. Был яркий и жаркий день. Она сто-

яла у подножия башни. Издалека доносился шум, похожий на

шум моря.

Разве в Иерусалиме есть море? – усомнилась принцесса. С ге-

ографией у нее всегда было туго. Слушая сказки, она увлека-

лась и часто пропускала географически факты и названия мимо

ушей.

Но принцесса помнила, что великие мудрецы и путешествен-

ники по пути в Иерусалим обязательно попадали в бурю, а зна-

чит, добирались по морю. И решила отыскать порт.

8. Про то, как сказочник выучил наизусть книжку принцессы.

А сказочник так торопился, что пропустил дверь, че-

рез которую принцесса вышла наружу, и побежал

дальше вниз. Проскочив несколько пролётов, он по-

нял свою ошибку Лестница казалась бесконечной. На

каждой площадке были двери, и все они куда-то вели.

Сказочник заметался, потерял счет этажам и скоро

уже не помнил, где верх, а где низ, и где он был, а где

не был. Он совсем заблудился среди открывшихся ему миров,

времен, лиц, пейзажей и поворотов. В руках у него по-преж-

нему была недочитанная книга. Устав, он открывал её и читал

вслух. Так он прочёл книгу вдоль и поперёк и вскоре знал её

наизусть.

9. Про то, как принцесса перепутала шофар с коровами.

Моря в Иерусалиме принцесса всё же не нашла. Не

успела она отойти от белой башни, как гул, который

она вначале приняла за шум морского прибоя, уси-

лился. Стало ясно, что это шум приближающейся

толпы. Сквозь крики и топот множества ног проры-

вались резкие тянущие звуки, как будто там, среди

толпы, шли и пели коровы. Не мычали, а именно пели, с усили-

ем выводя мелодию. Им не хватало дыхания, мелодия неожи-

данно обрывалась, коровы останавливались и начинали песню

сначала.

По привычке принцесса стала представлять себе всё, что ей ду-

малось. Дорога, а по дороге идёт много народу. Впереди всех

– две коровы, запряженные в повозку. Везут коровы... ну, ска-

жем, тот самый волшебный ларец-шкафчик-ковчег, о котором

говорил ей сказочник. Коровы идут сами по себе, не сворачи-

вая ни вправо, ни влево, никто их не погоняет, идут и мычат,

как будто поют. А люди – за ними.

«Что за коровы?» – удивилась принцесса, но додумать не

успела.

16 17

10. Про пляшущего царя Давида и про то, как у царя прыгали мысли.

Мычание раздавалось уже совсем близко. Из-за пово-

рота показалось множество людей. Никаких коров,

конечно, не было. Трубили в рог. Это был вовсе не

коровий, а дивный, изогнутый бараний рог, самый

настоящий шофар, – принцесса много раз видела

его в книжках сказочника. Шедшие впереди про-

цессии несли на шестах Ковчег. Она поняла сразу,

что это Ковчег, а не просто сундук или ящик, потому что он был

укутан покрывалами, в точности, как в ее недавнем видении.

Все радовались и кричали, а перед Ковчегом плясал маленький

рыжий человечек. На нём было что-то клоунское, вроде бала-

хона или длинного фартука, который завязывался на лямки, а в

лямки были вделаны драгоценные камни.

Принцесса, всё ещё стоявшая посреди дороги, оказалась прямо

на пути его пляски. Она позабыла обо всём и смотрела теперь

только на него. А он пел, танцевал и, казалось, не видел вокруг

себя ничего – ни стен, ни башен, ни следующей за ним толпы.

Он едва не налетел на принцессу, изогнулся, взмахнул руками

и прошел в танце мимо. За ним пронесли Ковчег. «Я стала неви-

димкой!..» – в восторге подумала она, но тут толпа закружила

и её. Принцессу толкали, на неё удивленно смотрели. С трудом

ей удалось пробраться обратно к башне. Наконец, все прошли.

Рядом с ней остановилась перевести дух старая-престарая жен-

щина с палкой.

– Кто это был? – шепотом спросила ее принцесса.

– А? – неожиданно громко отозвалась старушка.

– Вот, только что, плясал на дороге... Кто это?

– Как это, кто? – переспросила та, тоже шепотом, правда, очень

громким. – Как это кто? Смеёшься надо мной? Проверяешь?

Думаешь, я старая, ничего не помню? Вот и мой старик так

думает... А сам день с ночью перепутал, всю ночь песни пел,

а теперь спит. Нет, я всё помню, всё знаю, всё понимаю. Это

наш царь, Давид, да живёт он долгие годы! Ковчег в Ерушалаим

переносит. Теперь это город Давида, главный город у нас будет.

А впереди – сам Давид и есть.А ты откуда такая взялась – про-

верять меня вздумала? На наших-то не похожа...

– Царь Давид? Такой маленький? Тот, впереди, – царь Давид?

Это он пляшет? – растерялась принцесса.

– Бог его знает, зачем пляшет, – задумчиво сказала старушка.

И добавила: Радуется он так. Он ещё и стихи сочиняет, и на

киноре играет, и просто песни поёт. Выдумает себе – и поёт, и

танцует, и ещё всякое. Иногда ночь напролёт поёт, прямо как

мой дед. Человек он такой, хоть и царь. Многие специально к

его дворцу ходят и стоят, слушают. Хорошо поёт. А вот жене

его, царице Михаль, да живет она долгие годы, это совершенно

не по душе, и правильно. Царь как-никак, а на посмешище вы-

ставляется. Михаль-то дочь прежнего царя, Шауля, знатного

всё-таки рода, она понимает, что прилично, а что нет. Вон она,

видишь? – И палкой показала на окно в доме напротив.

Красивая женщина в окне удивленно и даже презрительно смо-

трела на удаляющегося человечка.

– Некогда мне тут с тобой в проверялки играть, – вдруг сердито

сказала старушка. – Проверять меня вздумала, кто да что! Я

получше тебя все знаю. Так моему старику и передай! – неожи-

данно закончила она и застучала палкой по дороге.

Принцесса смотрела то на уходящую старушку, то на царицу

Михаль в окне.

– Михаль, дочь Шауля! – думала она, то ли про себя, то ли

вслух. – «На посмешище выставляется!», видите ли... Да он раз-

ве перед людьми пляшет? – И тут же спохватилась: Михаль,

дочь Шауля! Я же про это слышала от сказочника! Как я могла

забыть?!

«Стало быть, – мысли принцессы запрыгали, – я попала в одну

из его сказок. Значит, всё правда, и за каждой дверью какая-то

сказка. Интересно, в какую из них закатился мой шарик?»

Звук шофара совсем не давал думать. Принцесса скользнула

обратно на лестницу. Как же сказочник скрыл от неё такую

игрушку? И дверь загородил шкафом! Что он ей сказал сегодня

– «Ты ведешь себя как ребенок!» А сам, наверное, сюда все вре-

мя заглядывает, отсюда и сказки берёт...

Она постояла несколько минут, успокаиваясь.

«А море? – подумалось ей. – Где же море?»

18 19

11. Про то, как трудно было принцессе со временем и про Авигаиль, у которой не было часов.

Очень скоро принцесса поняла, что в какую дверь ни

выйдешь, окажешься у Белой башни в городе Давида,

на горе Сион.

Со временами было сложнее. Каждая дверь вела в дру-

гое время. Но ведь не станешь спрашивать у прохожих:

«Простите, пожалуйста, какой сейчас век, год, месяц и

день?» Приходилось вспоминать все сказки и угадывать, куда

же она попала. Но принцесса никогда не читала и не слушала

сказки по порядку, и для нее не было разницы, что раньше, а

что позже.

Она знала, что такое время только теоретически – опять же,

по сказкам. Во дворце у неё никогда ничего не менялось, раз-

ве что за окном проплывали облака, или темнело, и наступала

ночь. Но ведь дворец был далеко от остального мира. А в мире

каждую секунду что-то происходит, поэтому время там име-

ет очень большое значение, и все (ну, может, почти все) знают,

какое число и который час. Когда принцесса закрыла за собой

дверь и побежала по лестнице вниз, в нашем современном мире

тоже все знали, какое число и который час.

Все, кроме Авигаиль. У Авигаиль со временем были сложные

отношения, а часы, подаренные папой, она опять потеряла.

Папа Авигаиль сказал ей по этому поводу, что она балда, – он

всегда так говорил, когда его дочери что-нибудь теряли. Но ча-

сов не было, так что она тоже не всегда понимала, где и, главное,

когда она находится. В этом они с принцессой были похожи. Но

в остальном они были совсем разные.

12. Про Авигаиль, неразобранную сукку и про то, как трудно учить уроки.

Авигаиль было пятнадцать лет. В том Иерусалиме, где она

жила, шел месяц хешван, или, иначе, октябрь. Стучали

молотки – только что кончился праздник Суккот. Теперь

люди разбирали сукки, в которых целую неделю жили

и смотрели на луну и звёзды сквозь дыры в пальмо-

вых ветках. Эти ветки грудами были свалены по всему

городу.

Вообще-то, время в Иерусалиме устроено не как везде. Всюду

время идет вперед, а в Иерусалиме оно движется по кругу, или,

вернее, по спирали, и отмеряется праздниками. Когда Иеру-

салим перешагивает из будней в праздник, жизнь совершенно

меняется, и кажется, что вчерашний день был давным-давно.

Принцесса никогда до конца не могла этого понять по одной

простой причине – у неё во дворце всегда был сплошной празд-

ник, а будней не было вовсе. Почти как в Иерусалиме осенью,

когда праздники следуют один за другим – и Новый Год, и

Судный День, и Суккот, и Симхат Тора. А когда осенние празд-

ники заканчиваются, очень трудно вернуться к повседневным

заботам и все проблемы наваливаются сразу. Взрослым надо

зарабатывать деньги, платить за электричество и воду. А дети,

даже большие, возвращаются в школу.

Авигаиль сидела на балконе, в не разобранной ещё сукке, и де-

лала уроки. Дело это было для неё и так непривычное, а тут

ещё было обидно, что закончились каникулы. Она уже оставила

мысль перечитать за день все учебники. Но к завтрашнему дню

надо было подготовиться к зачету по истории за весь прошлый

год. Об истории Авигаиль имела самое смутное представление,

ей было скучно учить про то, что уже давно закончилось. Чтобы

хоть что-то запомнить, она читала себе вслух.

– Но взял Давид крепость Сион... это – город Давида...

Авигаиль увидела, что дальше идут сплошные имена, названия

и описания войн, и перевернула сразу несколько страниц.

– И Давид плясал изо всех сил перед Царем Царей. А опоясан

был Давид льняным эфодом...

– Что это за эфод такой, – подумала она, – наверное, что-то вро-

де фартука...

– Так Давид и весь дом Израиля несли Ковчег с кликами и под

звуки шофара. И было, когда Ковчег входил в го-

род Давида, Михаль, дочь Шауля, глядела в окно и,

увидев царя Давида, скачущего и пляшущего перед

Господом, презрела его в сердце своем...

Авигаиль вздохнула и закрыла книжку. Ей не было

никакого дела до пляшущего царя Давида и пережи-

ваний Михаль. Её ждали друзья в центре города, на

Сионской площади, обычном месте встречи молодых жителей

Иерусалима.

13.Про мула, поднимающегося от источника Гихон.

Принцесса тоже утомилась. Она спускалась всё ниже

и ниже по лестнице и уже не заглядывала в каждую

дверь, как поначалу, а пробегала несколько пролётов

сразу.

И тут она снова услышала звуки шофара. «Слава Богу,

я уже не перепутаю шофар с коровами», – сказала себе

принцесса и тут увидела мула. Мул, правда, не корова.

Каждая принцесса знает, что мул – помесь осла и лошади. Мул

поднимался откуда-то снизу, а на муле, задумавшись, сидел мо-

лодой человек. Принцесса стала быстро вспоминать – где же го-

20 21

ворилось о муле. Она уже знала, что внизу, под горой, находился

источник Гихон, снабжающий Иерусалим водой, – может, мул

ехал от источника? За мулом шли люди, они играли на свире-

лях, и земля раскалывалась от музыки и песен. Из криков тол-

пы принцесса поняла, что Давид, так весело плясавший перед

Царем Царей, состарился, и только что, у источника, Шломо,

его сын, был помазан на царство. Он-то и сидит на муле. А ве-

селье и радость в городе оттого, что царь еще при жизни своей

отдает сыну царство.

И тут принцесса наконец вспомнила.

14. Сказка про цапя Давида, как её написал бы сказочник в учебнике для Авигаиль.

Когда в Иерусалиме правил царь Давид, весь город

был застроен, и только краеугольный камень Эвен

Штия, на котором был основан мир, остался не-

тронутым. А если хотели там построить дом, то

он падал и складывался, как картонный, – таково

уж свойство краеугольного камня Эвен Штия.

Когда случился праздник Суккот, построил себе

царь Давид на том месте сукку редкостной красоты. Пошел

Давид в сукку, чтобы совершить трапезу, – а сукка обрушилась.

Посмотрел Давид и воскликнул: Так и царству моему суждено

пасть, чтобы быть восстановленным в последующие времена!

И приказал исследовать то место. Когда исследовали его, наш-

ли камень, а на камне выбита надпись. Прочитали надпись и

доложили царю, что камень тот – Эвен Штия, положенный

в основание на Сионе, и на нём был основан мир. А кто сдви-

нет его с места, навлечет на мир многие беды и несчастья.

Построить же на нем ничего нельзя, потому что предназначе-

но это место для Дома Царя Царей, и воздвигнуть его сможет

только сын Давида, Шломо. Сказал Давид в сердце своем: «Если

сам я не могу построить Дом, буду плясать перед Царем Царей

и в танце своем представлять Дом, как он должен быть по-

строен.. А когда сделаюсь стар, ещё при жизни своей передам

царство сыну, и приближу строительство Дома, и увижу, как

заложат основание его...»

15. Про Элишу и картонный город.

Иерусалим того времени, где жила Авигаиль, то есть

нашего времени, всё ещё приходил в себя после осен-

них праздников. В Иерусалимском университете, где

учился Элиша, тоже начался новый учебный год. Шла

лекция.

Элиша вроде как слушал лектора, а сам смотрел в окно.

За окном он видел город. Город был белым и казался

сделанным из картона. Лектор u1073 בыла женщина и читала курс про

современную израильскую литературу. «Почему вы ничего не

записываете?» – строго спросила лекторша, глядя на Элишу.

Элиша записал:

В моём городе картонном

В моём городе родном

В моём городе картонном

Был картонный водоём

«Наша тема – образ города в произведениях еврейских писате-

лей, – сказала лекторша. – Начнём с того, что рассмотрим, как

различные авторы оперируют следующими понятиями: дом,

ветер, вода, птица...

«Можно ли оперировать птицей? – подумал Элиша и записал:

В водоёме том картонном

Из бумаги лебедь был

В водоёме том картонном

По бумаге лебедь плыл

Убедившись, что Элиша записывает лекцию, лекторша отвер-

нулась от него и продолжала говорить, обращаясь к кому-то

другому. Но Элиша уже увлёкся, а потому продолжил:

Я над городом картонным

Видел полную луну

Я в том городе картонном

Помню улицу одну

На той улице картонной

Пешеходный переход

И гуляет там картонный

Настоящий пешеход

Он под мышкой держит книгу

Различимую едва

И в картонной этой книге

Есть картонные слова

22 23

«Дом... ветер... разорванная нить... потерянный ключ... символ

утраченной связи.... дыра... прореха...» – доносился до Элиши

голос лекторши.

Элиша всегда носил с собой в рюкзаке на всякий случай нож-

ницы, иголку, клейкую ленту, свечки, спички, фонарик, два не-

работающих будильника и другие нужные вещи. Он вытащил

ножницы и, стараясь не привлекать внимания, стал вырезать

фигурку пешехода из обложки своей тетради. Потом он вырезал

дерево и луну. Достал иголку, сделал в луне дырку и протянул

сквозь луну нитку. Ещё он вырезал лебедя. Для лебедя был ну-

жен водоём, но картонная обложка тетради уже вся была изре-

зана, а тонкие листы не годились.

Тут лекторша повернулась к нему и сказала: «Элиша, отложи-

те вашу рыбку, или что у вас там, и послушайте, сейчас будет

интересно!» – и Элиша решил, что пусть это и правда будет не

лебедь, а рыбка, например, морской зверь Левиафан. В городе

за окном не было моря, и это было явным упущением, которое

Элиша намеревался исправить. Он объявил морем стол, а те-

традь сделал сушей, и поместил в море u1051 ֻевиафана, а на сушу

– пешехода и дерево. Надо было построить город, но не хватало

материала. Тут пара кончилась, лекторша попрощалась со сту-

дентами, а Элиша собрал в рюкзак все свои фигурки и побежал

на автобус.

16. Про то, принцесса испугалась, что она вернулась домой во дворец.

А принцесса подбежала к той двери, за которой, по её

расчётам, был Дом Царя Царей и где она думала найти

свой шарик. Дверь была в точности похожа на все дру-

гие двери на лестнице. Но принцесса медлила, не реша-

ясь ее открыть.

– Было там медное море длиной в четыреста локтей, – ска-

зала она самой себе голосом сказочника, – были там изваяния

чудовищ, которые охраняли вход в Комнату, и если кто-то хо-

тел туда войти, ударяли его своими крыльями. Были многоме-

тровые колонны из ливанского кедра, кресла из слоновой кости,

светильник из яйца птицы Зиз и множество вещей, подобных

которым не было во всем мире...

Наконец, она повернула ручку, приоткрыла дверь и оказалась

у знакомой башни. Огляделась, и ей совершенно расхотелось

идти в город. Она, конечно, никогда раньше не видела, как её

собственное жилище на золотой горе выглядит снаружи. Но

Дом в отдалении был в точности таким, каким она мысленно

рисовала себе свой дворец.

«Неужели я ошиблась, и поднялась по лестнице обратно вверх,

вместо того, чтобы спуститься?» – подумала принцесса. – «Не

может быть. Я шла вниз. А значит, здесь, внизу, есть такой же

дворец, и, может, там живёт такая же принцесса...» От этой

мысли ей стало неуютно. Она стояла, прислонившись спиной к

уже ставшей родной башне, и размышляла. С другой стороны,

шарик, конечно, мог оказаться именно там, в этом Доме, так по-

хожем на её собственный. Но если там живёт вторая принцесса,

и она нашла шарик, то она вряд ли его отдаст. С какой стати?

Сама бы она бы ни за что не рассталась с такой игрушкой. К

тому же, если сказочник её ищет, то наверняка он пойдёт имен-

но в эту дверь, и тогда её приключения закончатся.

17. Про то, как не встретились принцееса и сказочник.

Пока принцесса колебалась, к той самой двери, но изну-

три, подошел усталый сказочник. Он отлично знал, что

именно здесь находится Дом Царя Царей, построенный

Шломо, и никак не мог пройти мимо этой двери. Ему

очень хотелось увидеть ещё раз все чудеса этого места

– и медное море, и светильник из яйца птицы Зиз... Он

уже взялся за дверную ручку, но тут его охватило сомнение.

«Принцессы, – бормотал он самому себе, – там никак быть не

может. Понятно, что она уже в самом-самом низу, а я только зря

бегаю по этажам. Я не могу позволить себе так задерживать-

ся... Ну, что с того, что я увижу медное море... только бередить

душу... Нет, я обещаю и клянусь, что не вернусь, пока не найду

свою девочку!»

Сказочник повернулся спиной к двери и пошёл вниз.

А по другую сторону двери, принцесса стояла, прислонившись

спиной к уже ставшей родной башне, и размышляла.

«Мой шарик, несомненно, побежал в самый низ, как это свой-

ственно всем шарикам», – утешила она себя и отступила на лест-

ницу. Она и вправду боялась, что здесь её отыщет сказочник.

18. Про то, как сказочник работал на стройке царя Йошии.

Сказочник, потерявший было голову, когда пропала прин-

цесса, пришёл в себя и решил действовать разумно. В от-

личие от принцессы, он прекрасно ориентировался в соб-

ственных сказках, а потому хорошо знал, что находится

за каждой дверью.

Он спускался по лестнице, переживая за принцессу, и не хо-

тел отвлекаться ни на что другое. Но один раз не удержался..

24 25

Проходя мимо очередной двери, он услышал стук молотков,

скрежет пил – словом, шум стройки. Это была дверь, за которой

правил царь Йошия, затеявший ремонт в Доме Царя Царей.

Сказочник знал, что в дальнейшем Дом будет разрушен и он

ещё долго не услышит никаких строительных звуков. Он поко-

лебался и приоткрыл дверь. «Загляну на минуточку», – подумал

он и быстро пошел к Дому.

Работа была в разгаре. Привезли обработанные камни для по-

чинки стен. Огромные обтесанные глыбы были сложены на

улице. Все, кто вел работы в Доме, – и плотники, и строители, и

каменщики – помогали заносить их внутрь.

Сказочник тоже взялся помогать и вместе с рабочими вошел в

Дом. В общей суматохе на него не обращали никакого внима-

ния. И он почувствовал себя хорошо и свободно. В последнее

время он имел дело только с книгами, и давным-давно ничего

не строил своими руками, так что получал от работы совершен-

но позабытое удовольствие. Он пилил, строгал, замешивал из-

вестку для замазывания щелей между камнями, перекидывался

шутками с рабочими. Книга мешала ему. Поначалу он не выпу-

скал её из рук, но пилить и строгать с книгой в руках оказалось

совершенно невозможно, и сказочник положил ее на обтёсанное

бревно. Между тем день подходил к концу. Сказочник закон-

чил работу одним из последних и с ужасом понял, что провел

в Доме много часов. К тому же, с непривычки он так устал, что

у него даже не было сил себя ругать. Уже в темноте сказочник

спустился к источнику смыть с себя пыль и пошел к башне.

А книга принцессы так и осталась лежать в Доме, где шёл ре-

монт. На следующее утро ска-

зочник был уже далеко от вре-

мен царя Йошии. А в Дом при-

шёл первосвященник Хилкия.

Он хотел дать мастерам денег

на покупку леса, увидел кни-

гу и сказал Шафану, царскому

писцу: «Книгу нашёл я в Доме

Царя Царей...»

Шафан, писец, сначала сам про-

чёл книгу, не дочитанную принцессой, потом принёс её царю

и читал ему вслух. Царю Йошии было тогда всего 26 лет, но он

царствовал уже восемнадцатый год. Он повелел собрать весь

народ, и всем, от мала до велика, слушать чтение книги. А к

чему это привело – тоже написано, но совсем в другом месте – в

двадцать четвертой главе Второй книги Царей. А мы не можем

об этом рассказывать, а то задержимся во временах царя Йошии,

как это случилось со сказочником, и не узнаем, что было даль-

ше ни с самим сказочником, ни с принцессой, ни с Элишой, ни

с Авигаиль, ни с другими героями, которые ещё не успели по-

явиться в этой книжке.

19. Про лис в городе.

Принцесса медленно спускалась по лестнице всё ниже и

ниже. Она так задумалась, что почти уснула на ходу,

и пропустила несколько дверей подряд, в том числе и

дверь царя Йошии. Но вот у очередной двери она спох-

ватилась, что так пропустит всё самое интересное.

Открыла её и замерла на пороге. Города не было. Башня

стояла, но камень обгорел и стал совсем черным. Вокруг никого

– одни развалины. Конечно, принцесса знала, что Город и Дом

были разрушены, потом восстановлены и разрушены снова, но

позабыла об этом. И потом, одно дело знать, а другое – видеть

собственными глазами. Она не решилась сделать шаг вперед.

Казалось, стоит закрыть за собой дверь, и она останется среди

этих развалившихся стен навсегда. Принцесса подняла глаза: на

том месте, где возвышался Дом Царя Царей, были только груды

камней. Принцесса зажмурилась, чтобы ничего этого не знать.

Тут она почувствовала чей-то взгляд, приоткрыла глаза и уви-

дела, что из разрушенного дома, из окна которого на пляшу-

щего Давида смотрела тогда его жена Михаль, за ней с любо-

пытством наблюдают маленькие глазки. Принцесса застыла, и

на площадку перед башней выбежала лисица, а за ней ещё не-

сколько. Принцесса тихо отступила назад, на тёмную лестницу,

и осторожно прикрыла за собой дверь.

20. Про дорогу вниз по лестнице.

Волшебный город был разрушен и лежал в запустении, поэ-

тому выходить наружу совсем не хотелось. Принцесса по-

пробовала открыть еще какую-то дверь, но тут же захлоп-

нула её, потому что там, снаружи, кипела битва, и, как ей

показалось, прямо на неё двигался всадник в доспехах, с

копьём наперевес. В другой раз мимо принцессы в панике

пробежали люди, и человек в феске с кисточкой едва не сбил ее

с ног. Посмотрев на неё диким взглядом, он отпрыгнул назад

и захлопнул за собой дверь. Принцесса спускалась всё ниже и

ниже, уже почти жалея о том, что ушла из дворца без сказочни-

ка. Лестница вдруг показалась ей мрачной. И она бы, наверное,

вернулась домой, легла спать и загадала себе какой-нибудь ин-

тересный сон с настоящими приключениями, если бы не зашла

уже так далеко вниз. Она попробовала подсчитать ступеньки на

лестнице. В пролётах – по 32 ступеньки, а сколько таких пролётов

она уже пробежала?.. Тут она сбилась и перестала об этом думать.

26 27

21. О том, как принцесса почувствовала себя маленькой.

И была ещё дверь.

Принцесса понадеялась, что может быть, Иерусалим

уже отстроен заново, а то уж слишком долго она спу-

скается по лестнице. Приоткрыла дверь и выглянула.

Было очень u1086 מчень тихо. Она вышла.

От башни сохранилась лишь часть цоколя, в котором, собствен-

но, и была дверь. Но дальше начинался город, не разрушенный,

целый, и всё же не такой, как прежде. Принцесса проходила че-

рез какие-то ворота, петляла по узким улочкам. Ставни многих

домов были закрыты. Она совсем заблудилась и тут вышла на

площадку, где были люди.

Принцесса увидела одинокую стену, сложенную из больших

древних камней и сразу поняла, что это за Стена. «Это всё, что

осталось от Дома Царя Царей», – прошептала она. Перед Стеной

стояли несколько солдат и девушка. Солдаты, хоть были в фор-

ме и с автоматами, вид имели совсем не военный. К Стене по-

дошёл пожилой человек в шляпе, постоял-постоял, повернулся

и пошёл обратно.

– Простите, пожалуйста, что здесь произошло? – спросила у

него принцесса. Человек в шляпе посмотрел на неё внимательно.

– Город воссоединился, мы отвоевали Восточный Иерусалим,

судя по всему. Теперь люди смогут подходить к Западной

Стене.

– Вот оно что, – сказала принцесса... Значит, это правда,

Западная Стена, оставшаяся от Дома Царя Царей... Я помню

сказку про одного человека... Он как раз в это время поселился

в Иерусалиме и придумал, что по стране надо проложить кру-

говую железную дорогу... ещё он написал песенку про свето-

фор – сказочник мне её часто пел, знаете... я могла бы отыскать

того человека...

– Не знаю, не знаю... Не понимаю, о каком ты светофоре... Только

война кончилась, – человек в шляпе покачал головой и пошёл

своей дорогой.

– Никуда больше не пойду, останусь здесь, – подумала принцес-

са. Она устала. Села на камень и прислонилась к стене.

– Девочка, – вдруг услышала она над собой. Посмотрела вверх и

увидела очень молодого солдата, одного из тех, что раньше сто-

яли поодаль. – Девочка, что ты здесь делаешь? Ты потерялась?

– Нет, – сказала принцесса и вспомнила о шарике. – Это не я по-

терялась. У меня потерялся шарик.

– Иди, – сказал солдат. – Иди осторожно домой. Отыщется твой

шарик. Проводить тебя?

– Нет, – сказала принцесса. Ей не хотелось уходить, она очень

давно ни с кем по-настоящему не разговаривала и вообще почти

ни с кем, кроме сказочника да еще той старушки за первой две-

рью, никогда не разговаривала, но она послушалась и пошла.

От того, что солдат говорил с ней, как с маленькой девочкой,

она почувствовала себя маленькой. И тут ей очень захотелось,

чтобы сказочник отыскал её и они бы вместе пошли домой. Но

сказочника рядом не было. Мы-то знаем, что в это время он с

увлечением замешивал известку в Доме, который ремонтировал

царь Йошия. Но принцесса ничего об этом не знала. Она спра-

вилась с усталостью, пробралась к остаткам башни и оказалась

на знакомой лестнице.

22. Про самый первый светофор.

Элиша думал о том, как сделать картонный водоём, и

в результате сел не на тот автобус. Вместо того, чтобы

приехать в библиотеку, он оказался в центре города. Раз

уж оказался, то и ладно. Он стоял на перекрёстке улицы

Яффо и улицы Короля Георга V, ожидая зеленого света.

Это был смешной перекрёсток: зелёный вспыхивал во

всех светофорах одновременно, и можно было переходить как

угодно, хоть прямо, хоть по диагонали. Один старый житель

28 29

Иерусалима рассказывал Элише, что когда-то здесь был уста-

новлен самый первый в Городе светофор, и все иерусалимские

шоферы гордились им и, проезжая мимо него, сигналили ему

– здоровались. Об этом даже была написана песенка, которую

теперь никто и не помнит.

Светофор был один

На весь город один

На весь город один светофор

Красный свет зажигал

На весь город один

И весь город стоял как один

Но зелёный огонь

Загорался один

И весь город спешил как один

И включал светофор

Желтый свет будто сон

И все спали тогда как один

А бывало, когда

Светофор засыпал

И все гасли огни как один

Все гудели ему

Все дудели ему

Все будили его как один

Зелёный свет всё не зажигался, но это было даже кстати, пото-

му что идти можно было с этого перекрёстка в любую сторону,

а Элиша совершенно не знал, куда ему хочется пойти. И тут он

вспомнил историю про сады и огороды.

23. История про сады и огороды.

Жил-был рабби Йегошуа. Однажды шёл он по дороге

и нашёл ребёнка, сидящего на перекрёстке. Спросил

у него u1088 נабби Йегошуа: где близкая дорога в город?

Ответил ему ребёнок: эта дорога – близкая и далё-

кая, а эта – далёкая и близкая. Пошел Рабби Иегошуа

по той дороге, которая близкая, но далёкая. Когда он

подошёл к городу, то нашёл сады и огороды, окружающие сте-

ну, и не смог войти в город. Вернулся к ребёнку и спросил у него:

сын мой, разве это – короткая дорога, ведущая в город? Сказал

ему ребёнок: И ты ещё называешься мудрецом народа Израиля!

Разве я не сказал тебе, что эта дорога – близкая, но далёкая, а

та дорога – далёкая, но близкая?

24. Про то, как Элиша построил картонный город, а всем говорил, что он настоящий.

Тут вспыхнул зелёный свет, и Элиша пошёл через

площадь наискосок. Повернул налево, потом на-

право и вышел на пешеходную улицу. Улица на-

зывалась Бен Йегуда. Посреди в каменных кад-

ках росли деревья. Вверх и вниз по улице ходил

народ. На одной из тумб сидел художник. Рядом

были выставлены картины. На всех картинах был

нарисован Город, а над Городом, в облаках, – еще

один Город. Видно, художник рисовал верхний Иерусалим и

продавал туристам. Облака, из которых вырисовывался верхний

Город, были белыми и кудрявыми. Таких облаков в Иерусалиме

не бывает – Элиша, во всяком случае, не видел. Толстая тётя

сидела на раскладном стульчике и играла на арфе. Элиша при-

строился на каменной тумбе напротив, чтобы сообразить, где

же ему сегодня ещё надо побывать.

Из цветочной лавки вышел продавец с охапкой картонок и бро-

сил их рядом с тумбой, на которой сидел Элиша. Это были кар-

тонные коробки с перегородками, в которые ставят маленькие

горшочки с рассадой, чтобы она не помялась, или бутылки с

пивом, чтобы они не разбились. По привычке что-то делать

30 31

руками Элиша стал машинально расставлять картонки – и увлёкся.

Коробки стали основаниями башенок, на них он положил плоские

картонки, а сверху – коробочки поменьше.

К башенкам Элиша пристроил стены, но тут все распалось.

Тогда он вытащил ножницы и клейкую ленту, сел прямо на

мостовую и стал строить.

Элиша вырезал окошки в домиках и построил узкий мост,

соединяющий две самые высокие башни.

Потом соорудил ворота. Тут строительный материал кончился,

и он оглянулся, нет ли вокруг чего-либо подходящего.

– Принести ещё картонок? – спросила девочка лет десяти, ко-

торая, оказывается, уже давно стояла рядом и смотрела, как он

работает.

– Принеси, – ответил Элиша. Девочка куда-то сбегала и верну-

лась с целым ворохом коробочек и цветных картонок.

– Ого! – сказал Элиша.

– Хватит для города?

– А мы строим город? – спросил Элиша.

– Конечно, – ответила девочка. – А что же, по-твоему, мы

строим?

– Меня зовут Тали, – сказала она, оглядывая их творение. – А

тебя?

– Элиша.

Тали чуть раздвинула дома в центре, вырезала из красноватой

картонки круг и поместила в центре Города. Потом сделала из

остатков кораблик и поставила его в круг:

– Здесь будет море.

– Это Красное море, а город – Эйлат, – сказал какой-то прохо-

жий, остановившийся поглядеть.

– Какое же море в центре города? – спросил другой прохожий.

– Это медное море. А город – Иерусалим, – сказала Тали. – В

центре города стоит Дом Царя Царей, а в нем – медное море.

Нам сегодня об этом рассказывали в школе.

– Медное море – это не настоящее море. Это просто огромная

лохань. Она стояла на двенадцати быках, весила 33 тонны, и в

неё окунались первосвященники перед службой, – сказал кто-

то взрослый рядом.

Элиша оторвался от города. Оказывается, вокруг уже собралась

небольшая толпа.

– Что это вы делаете? – спросила девушка с огромным рюкза-

ком за плечами. Рядом с ней стоял юноша, видимо, её друг, в

кепке козырьком назад и с гитарой.

– Понимаешь, – сказал Элиша, – это, – я никак не могу понять

что-то. Вот это - он указал на картонный город, – Иерусалим.

Здесь у нас медное море. А мне говорят, что медное море – не-

настоящее. Но тогда и этот Иерусалим ненастоящий. А где же

тогда настоящий?

– Да, – включилась в игру Тали, – как же это медное море – не-

настоящее, если по нему плывет корабль? Тот взрослый, похо-

жий на профессора, который раньше сказал про 33 тонны и 12

быков, хмыкнул и пошел прочь.

Авигаиль, – а девушка с рюкзаком была не кто иная как

Авигаиль, которая так и не подготовилась к экзамену, а потому

прогуливала школу, – спросила: «А где жители вашего города?»

Ее друг сел на мостовую рядом с Элишой и попросил картонку

и ножницы.

– Где жители города? – спросила Элишу Тали.

– Сейчас, – сказал Элиша и полез в сумку. Достал картонного

пешехода, сделанного им на лекции, дерево, светофор и малень-

кого Левиафана. Левиафанчика он пустил в медное море, рядом

с кораблем Тали, луну подвесил на самую высокую башню, де-

рево поставил на городскую улицу, а пешехода посадил рядом

с морем.

– Это царь Шломо, – сказал он про пешехода.

– Царь Шломо… – поморщилась Тали, – мы про него в школе

проходили. Я о нём всё знаю.

– Всё, да не всё, – сказал Элиша, – вот, послушай...

25. Сказка о картонном городе и царе Шломо, рассканная Элишой для Тали на улице Бен  Йегуда.

Был у царя Давида сын, именем Шломо, и был он с дет-

ства наделён великой мудростью. Было в Иерусалиме

место, где лежал краеугольный камень Эвен Штия, на

котором держится мир. На том месте ничего нельзя

было построить, потому что всякое здание, постав-

ленное там, немедленно падало, словно бы было сдела-

но из картона или бумаги, – будь то царская сукка или

любая иная постройка. Когда был Шломо ещё ребёнком, пошёл

и поставил там здание из картона, и оно не упало – ведь если

32 33

настоящее здание там падало, как картонное, понятно, что

картонное здание стояло, как настоящее.

Когда вырос Шломо и стал царём над Израилем в Иерусалиме,

хотел он построить на камне Эвен Штия Дом для Царя Царей.

Приснился ему сон, в котором видел он Дом во всей его славе.

Кликнул царь Шломо клич до концов земли, чтобы приходили к

нему строители и архитекторы. Сходились к нему мастера со

всего света и приносили свои проекты, но ни один из проектов

не был похож на тот, что видел царь Шломо во сне.

Последним пришёл Адонирам из города Тира. Спросил его царь

Шломо: «Где же твой проект?» – Достал Адонирам из-за пазу-

хи верёвку с узелками, которой он мерил длину, и сказал: «Вот

мой проект, о царь». И рассказал царю Шломо, что в ту же

ночь видел он тот же самый сон о Доме для Царя Царей. А так

как умеет он, Адонирам, задумывать себе на ночь любой из сво-

их снов, u1090 עо может построить Дом безо всякого проекта.

Так каждую ночь смотрел Адонирам этот сон и отмерял своей

верёвкой длину и высоту, а утром отправлялся на строитель-

ную площадку, и те же величины отмерял на ней. Получился

Дом точно таким, как видел его царь Шломо во сне. И было

там медное море в триста локтей, которому не было дна, по-

тому что уходило оно в ту бездну, в которую упал первый ка-

мень, а ниже неё ничего нет. И всевозможные другие чудеса

также там были, так что со всего мира приезжали полюбо-

ваться на Дом Царя Царей. Ну, а ещё царь Шломо впервые об-

нёс Иерусалим стеной и сделал в ней тринадцать ворот…

26. Про последнюю дверь.

А тем временем принцесса, усталая и грустная, спуска-

лась по ступенькам всё ниже. И вдруг лестница кон-

чилась. Перед ней была площадка, а на площадке –

ещё одна дверь. Эта, видимо, последняя дверь, сильно

отличалась от всех предыдущих. Мы бы сказали, что

это была современная дверь, сверху застеклённая, но

принцесса таких слов ещё не знала.

Сквозь толстое стекло принцесса увидела картину, совершенно

не похожую на виденное ею раньше. Она забыла об усталости

и прижалась носом к окну. Вот перед ней улица... идут стран-

но одетые люди... какой-то человек... юноша, чем-то похожий на

принца из сказок... сидит посреди пешеходной мостовой... не то

играет, не то что-то строит... Ну да, строит дома и башенки из

каких-то картонок. К нему подходят люди, о чем-то спрашива-

ют... Он показывает картонный город, отвечает, рассказывает.

Маленькая девочка что-то вырезает из бумаги, видно, помогает

ему строить. Рядом еще один молодой человек в кепке и девуш-

ка. Они разговаривают с прохожими, смеются. Прохожие качают

головами, тоже смеются или просто пожимают плечами и идут

дальше. Вот девочка смастерила кораблик и всем показывает.

Как же так? Сказочник умолчал об этой улице, и о картонном

городе, и о юноше! Она захотела немедленно выйти и спросить

у них, что это они делают, и повернула ручку двери. Но дверь

оказалась запертой.

Она села на ступеньки, кусая губы, чтобы не разреветься. Со

ступенек в окно не было видно улицы, а только небо над до-

мами. u1054 ־на испугалась, что, может, тот юноша уже собрал свой

город и ушёл, и вскочила. Но на улице за толстым стеклом всё

было по-прежнему.

27. Про картонную принцессу на улице Бен Йегуда.

Нет, – говорила Тали, показывая на картонного пеше-

хода Элиши. – Это всё равно не царь Шломо. Это

принц.

Авигаиль хмыкнула:

– Тогда ему нужна принцесса.

– Вот, – её друг протянул маленькую фигурку.

Оказывается, всё это время он вырезал из картона

принцессу. Тали вынула из своего рюкзачка фломастеры и нари-

совала красивое платье. Авигаиль взяла принцессу и посадила

её в городскую башню.

– Точно, – сказал друг, – пусть принц её поищет.

Тали посмотрела на часы:

– Мне пора. Когда вы придете сюда ещё?

Элиша, Авигаиль и её друг переглянулись. Они и понятия не

имели, когда придут ещё раз.

– Я сейчас еду в Тель-Авив, – сказала Авигаиль. – Но к вечеру

вернусь. Давайте встретимся вечером.

– Принеси город, – сказала Тали Элише.

– Как же я его донесу?

– А ты его сложи. Давай я помогу. Они сложили город. Народ

вокруг них стал расходиться.

34 35

28. Про боковое окошко.

Принцесса сидела на ступеньках и беспомощно смотрела

на дверь. И тут сообразила, что она как-никак принцес-

са, и решила действовать. Надо было придумать, как

выбраться наружу. Может, она успеет догнать юношу?

Она оглядела площадку и обнаружила сбоку, в сторо-

не, ещё одно маленькое окошко. Окошко было наглу-

хо забито, но в одном месте за доски можно было уцепиться

пальцами. Принцесса потянула, и доски поддались. Перед ней

открылся узкий лаз размером с форточку. Недолго думая, прин-

цесса протиснулась в него и вывалилась наружу.

И сразу в уши, и в рот, и в нос хлынула солёная вода. От ис-

пуга она замахала руками и обнаружила, что умеет плавать.

Принцесса отплыла от башни – башня, оказывается, там все-

таки была! – и поняла, что упала в море. Она попробовала огля-

деться.

Башня стоит в море – значит, это маяк, а, следовательно, неда-

леко берег. Она увидела горы и поплыла к ним.

Море было тёплым и спокойным. Скоро принцесса почувство-

вала дно и сумела встать. И даже не потеряла туфелек. Это было

отлично, потому что под ногами оказались острые кораллы.

Вода была прозрачной, и к ней подплыло великое множество

рыбок самой фантастической раскраски и формы. «Куда же я

попала? – подумала она. – Значит, в Иерусалиме всё же есть

море?

Разноцветные рыбки плавали рядом и совсем её не боялись. На

берегу сидел художник. Он рисовал море и ничуть не удивился,

когда из воды вылезла принцесса в платье и туфельках.

– Доброе утро, – сказал он.

– Уже утро, – подумала принцесса.

За художником стояла палатка, а за палаткой вдоль моря тяну-

лось пустое шоссе. С другой стороны дороги, в низовье невысо-

ких гор, приютилось несколько домиков и росли пальмы. Было

очень жарко.

– Где я? – спросила принцесса.

– Это Принцессин пляж, – ответил художник.

– Как это «принцессин»?

– Название такое – Принцессин. А вон тот пляж – Коралловый,

– и он куда-то указал рукой.

– А где Иерусалим? – спросила принцесса.

– Там, – неопределенно махнул рукой художник.

– А как туда попасть?

– Вон остановка! Доедешь до города и пересядешь. Но, скорее

всего, автобус в Иерусалим не скоро, так что поезжай через

Тель-Авив.

– Тогда что же это за город!? – воскликнула принцесса.

Тут художник оторвался от своей картинки

и посмотрел на неё внимательно. – Эйлат, –

сказал он. – А ты откуда взялась?

– Эйлат... А это, значит, Красное море? Как

же я здесь оказалась?

– Девушка, – сказал художник, – не волнуй-

ся. Садись. Обсохнешь, и всё пройдет. Это

ты на солнце, видно, перегрелась. Со мной

тоже так было. Здесь надо очень много пить.

Она села на ступеньки, и художник протя-

нул ей бутылку с водой.

Мы не будем рассказывать о приключениях

принцессы в Эйлате, её знакомстве с авто-

бусами и автомобилями и прочими чудеса-

ми. Скажем только, что художник, который

рисовал рыбок, как выяснилось, приехал в

Эйлат из Голландии, и звали его странным

именем Михель ван дер Аа. Без него прин-

цесса ни за что бы не справилась.

Михель ван дер Аа, немного с ней поговорив,

конечно, утвердился в мысли, что девушка, купавшаяся в море в

платье и туфлях, слегка не в себе. Но зато накормил её согревши-

мися на солнце бутербродами, которые показались ей очень вкус-

ными, и показал Эйлат. u1040 ְ когда выяснилось, что у принцессы нет

денег на автобус и что она вообще не представляет себе, что это та-

кое, купил ей билет и посадил её на автобус, едущий в Тель-Авив.

Он дал ей ещё немного денег, чтобы хватило на дорогу от Тель-

Авива до Иерусалима, и долго махал вслед рукой. А потом вер-

нулся на Принцессин пляж и до самого заката рисовал по па-

мяти вылезающую из моря принцессу, то и дело залезая в воду,

чтобы было не так жарко. А на закате скормил остатки бутер-

бродов разноцветным рыбкам, хотя эти рыбки в Эйлате охраня-

ются государством и кормить их не разрешается.

36 37

29. Про то, как принцесса приехала в Иерусалим на автобусе.

Автобус, который вёз принцессу из Тель-Авива, застрял

в пробке на въезде в город. Вокруг гудели машины.

Принцесса волновалась и смотрела в окно. Слева был

обрыв, а далеко внизу – деревня с полуразваливши-

мися домами из белого камня. Деревня казалась по-

кинутой. По тропинке далеко внизу ехал всадник на

лошади. «Неужели Иерусалим опять в развалинах?» – подумала

принцесса. Она хотела об этом спросить у девушки, сидящей

рядом, но постеснялась.

А рядом в автобусе сидела Авигаиль. Авигаиль видела, что со-

седке явно не по себе, и давно хотела заговорить с ней, но не

решалась – очень уж независимый был у той вид. «Прямо как

у принцессы», – подумала Авигаиль и отвернулась. А прин-

цесса напустила на себя неприступный вид от застенчивости.

На самом деле, ей очень хотелось познакомиться с девушкой и

спросить, что она носит в огромном рюкзаке, – у самой прин-

цессы была только маленькая сумочка на шнурке, купленная

ей Михелем Ван дер Аа, в которой лежал последний шекель,

оставшийся от покупки билета в Иерусалим. А рюкзак её сосед-

ки был старым, явно побывавшим во многих походах, и казался

полным всяких сокровищ. Конечно, к сокровищам принцессе

было не привыкать, но с тех пор, как, не взяв с собой ничего, она

покинула жемчужный замок, её отношение к вещам измени-

лось. Уже не хватало массы мелочей, которых она прежде про-

сто не замечала. А этот рюкзак, казалось, вмещал в себя всё, что

необходимо человеку в жизни. Девушка бросила его в автобусе

посреди прохода, и он мешал пассажирам выходить, но никто

почему-то не жаловался. Видимо, так было принято.

Тут пробка наконец рассосалась, автобус тронулся, заброшен-

ная деревня осталась позади, и они въехали в Иерусалим.

30. Про то, как принцесса оказалась в центре мира.

Принцесса понимала, что как только она въедет в город,

она окажется в самом центре мира. Она думала, что

центр мира помещается в прекрасном здании, наподо-

бие её дворца. И поначалу её ожидания оправдались.

Автобус пару раз повернул и въехал в туннель. Это

было точно, как в её сказках. Принцесса даже шёпо-

том спросила у соседки, что это за пещера, куда это

они приехали.

«Это Центральная станция – Тахана Мерказит», – небрежно от-

ветила девушка, видимо, привыкшая въезжать на автобусах в

центр мира. Принцесса взволновалась. Автобус остановился,

все вышли, и она тоже. Перед ней был вход, а перед входом оче-

редь. Стражи просили всех открывать сумки и показывать всё,

что в них находится. Наверное, это таможня, и надо платить

пошлину на товары! – догадалась принцесса и чуть-чуть успо-

коилась.

Всё складывалось очень хорошо. Прямо перед ней в очереди

стояла та девушка с рюкзаком. Принцесса подумала, что сейчас

девушка разложит перед стражем свои сокровища, и она нако-

нец сумеет их рассмотреть. Но страж только заглянул в рюкзак

и зачем-то похлопал по нему снаружи, а девушка прошла мимо

стражника и скрылась. Настала очередь принцессы. Она вы-

тащила из сумочки последний шекель, но стражник вообще не

обратил внимания ни на принцессу, ни на сумочку, ни на моне-

ту и занялся чемоданом господина, стоявшего сзади, а ей велел

проходить и не задерживаться. Принцесса удивилась и вошла в

центр мира, который назывался так торжественно и таинствен-

но – Та-ха-на Мер-ка-зит, Центральная станция.

31. Про подозрительный предмет.

Центр мира состоял из нескольких этажей. Краеуголь-

ный камень (если он, конечно, тут был), несомненно,

находился внизу. Но наверх вела удивительная, са-

моподнимающаяся, и, видимо, волшебная, лестница.

Принцесса не без опаски ступила на неё. Лестница сама

плавно несла её вверх, вокруг совершенно спокойно

стояли люди, видимо, привыкшие к чудесам. И вдруг

раздался голос: «Внимание! Обнаружен подозритель-

ный предмет! Просьба покинуть здание!»

Люди вокруг совершенно не взволновались, недовольно, но спо-

койно перешли на другую лестницу, которая ехала вниз, и поч-

ти увлекли за собой принцессу. А принцесса вдруг отчетливо

поняла, что подозрительный предмет – это её шарик! Потому и

подозрителен этот предмет, что он и не предмет вовсе, и никто

никогда такого не видел, кроме неё, принцессы! Ведь не случай-

но он нашёлся именно сейчас, когда она наконец добралась до

Иерусалима. «Подождите! – закричала она – Пропустите меня,

пожалуйста! Это я потеряла!» И бросилась к стражам, перекры-

вающим все доступы к чудесной находке.

Принцесса увидела, что посреди пустого пространства, у ко-

лонны, одиноко валяется рюкзак, принадлежащий её соседке

по автобусу. Тут к ней подбежал стражник.

– Что вы собираетесь делать?– спросила принцесса.

– Это твой рюкзак?

– Да! – неожиданно для себя ответила принцесса.

38 39

– Что за безответственность! – сердито сказал стражник. – Ты

что, маленькая? Разве можно оставлять рюкзак без присмотра?

И, буркнув что-то в черную коробочку, которую держал в руке,

ушёл, потеряв всякий интерес к принцессе.

А люди снова стали подниматься и спускаться. Принцесса так

и не поняла, что произошло и, с трудом подняв тяжеленный

рюкзак, растерянно оглянулась. Но к ней уже бежала та самая

девушка, её соседка.

– Спасибо! Это что, мой рюкзак приняли за подозрительный

предмет? Здорово, что ты его спасла!

– А что могло быть?

– Приехала бы пушка, его бы расстреляли. А ты-то чего сюда

побежала?

– Я думала, что найду здесь свой шарик, – непонятно сказала

принцесса.

– Меня зовут Авигаиль. А ты откуда приехала? У тебя смешной

иврит.

– Почему смешной?

– Как из книжки. Мои родители, когда приехали сюда из России,

тоже так говорили, пока не привыкли.

– Как ты узнала, что я откуда-то приехала?

– Ну как же, только приезжие не знают, что это такое – «подо-

зрительный предмет». Ты что, новостей не слушаешь? У нас ни-

кто не оставляет сумок. Это я такая глупая, всё везде забываю.

В сумке может оказаться бомба. Мои родители тоже однажды

забыли сумку, в которой были паспорта и документы.

– И что?

– Расстреляли.

– ???

– Ну да. Приезжает такая маленькая пушка, расстреливает сум-

ку. Они потом год документы восстанавливали. Представляешь,

сколько надо бегать, чтобы получить новые документы?

Принцесса не знала, что такое «документы» и почему за ними

нужно бегать, и поняла, что разговор зашел в тупик. «Всё же я

ещё очень далека от действительности», – подумала она грустно.

– А что это за дворец? – спросила принцесса, чтобы переменить

тему.

– Это не дворец. Я же говорила тебе в автобусе. Это автовокзал,

Тахана Мерказит, сюда приезжают автобусы со всего Израиля, –

сказала Авигаиль.

– Автобусы со всей Земли Израиля? – что-то странное было в

этом сочетании слов.

– Скажи, – принцесса взяла Авигаиль за руку, – но это хотя бы

Иерусалим?

32. Про ворота города.

Из здания центральной автобусной станции, Таханы

Мерказит, Авигаиль и принцесса вышли вместе.

На перекрестке Авигаиль остановилась, и стала за-

стегивать и завязывать свой рюкзак. Принцесса тем

временем оглядывалась по сторонам. Вокруг был

город, но совершенно не знакомый.

– А где ворота в город? – спросила принцесса.

– В смысле? Ты про вон то здание? – Авигаиль небрежно мах-

нула рукой в сторону огромного современного здания, на кото-

ром было написано «Шаарей ѓа-Ир», то есть «Ворота города».

– Тебе что, туда?

Здание было роскошным и унылым одновременно, ни капель-

ки не похожим на ворота, и совсем не понравилось принцессе.

«Нет, нет! – сказала она быстро. – Мне туда не надо». И по-

спешила задать самый главный вопрос. «Скажи, – начала она,

– скажи, пожалуйста...» И замолчала.

Она хотела спросить, не знает ли Авигаиль, где та улица с дере-

вьями, на которой строил свой город юноша, похожий на прин-

ца, и как туда пройти. Ей хотелось рассказать про стеклянную

дверь и объяснить, что она проделала долгий путь и не знает,

сколько времени прошло с тех пор, как она отправилась в до-

рогу. Вдруг тот юноша ещё не ушёл, - она бы подошла к нему и

спросила, что это за город он строит из картона посреди улицы

и не может ли она помочь.

Но почему-то вместо этого спросила: «Скажи, пожалуйста, где

здесь Эвен Штия – камень, на котором держится мир?» – и сму-

тилась, что задаёт такой очевидный вопрос.

40 41

Ведь по её понятиям спрашивать у жителя Иерусалима, где

находится камень Эвен Штия, – всё равно, что в Петербурге

спрашивать, где Невский проспект, или в Москве – как найти

Кремль. Москву и Петербург принцесса, конечно, никогда не

видела, но много об этих городах знала из сказок. Она вспомни-

ла, что сказочник как-то читал ей грустную историю о челове-

ке, который хотел попасть в Кремль, но почему-то всегда оказы-

вался на одном из московских вокзалов. И подумала, что, будь

этот человек в Иерусалиме, он бы неизбежно после бесплодных

поисков выходил к центральной автобусной станции.

Авигаиль справилась наконец со своим рюкзаком, закинула его

на плечо и подняла на принцессу глаза:

– Где находится что? На чём держится мир? – спросила она.

– Разве ты не знаешь, что мир держится на краеугольном кам-

не, который находится в Иерусалиме и называется Эвен Штия?

– безмерно удивилась принцесса.

– Что за краеугольная эвенштия? – тоже удивилась Авигаиль, –

И какие-такие тебе нужны ворота города?

– Ну как же... – оживилась принцесса, – помнишь, когда царь

Шломо строил стены города Иерусалима... – она взглянула на

Авигаиль и запнулась, – А султану Сулейману приснился лев,

не настоящий, а каменный, то есть тот, от которого была камен-

ная голова, и он поставил его стеречь Львиные ворота...

– Короче, тебе нужны Львиные ворота? – спросила Авигаиль.

Принцесса уже сама не знала, что ей нужно, а потому кивнула.

33. Сказка про султана Сулеймана и про львов, которую принцесса пыталась рассказать Авигаиль на улице Яффо.

Когда Царь Шломо строил стены города Иерусалима, он

сделал тринадцать ворот: каждому из двенадцати ко-

лен Израиля по воротам, а одни – для царя. Восточные

ворота были для колена Йегуды, и сидел там на страже

каменный лев.

Потом город разросся, стены построили в другом месте,

а старые разобрали. Откололи u1086 מто льва голову, да так

и забыли. Шли века, и голова льва всё глубже уходила в землю.

И было так, пока не пришёл султан Сулейман и не приказал

перестроить ту дорогу. Стали копать – и обнаружили голову

льва. Мимо проезжал султан, увидел голову и спрашивал: «Что

это?» – и никто не знал. Созвал Сулейман всех своих мудрецов,

поискали они в старых книгах, – и ничего не нашли. В ту же

ночь явился султану Сулейману во сне каменный лев и сказал:

«В годы величия Иерусалима стерёг я ворота колена Йегуды, а

теперь валяется моя голова на свалке, и

некому даже вспомнить об этом».

Задумался султан Сулейман: «Разве

просто так я ношу то же имя, что и

царь Шломо, построивший стены это-

му городу?» И приказал возвести камен-

ные стены, выше и прекраснее прежних.

Позвал и мастера-каменотёса, показал

ему голову и приказал вытесать такого

же льва, и не одного, а сразу двух. И по-

ставили этих львов стеречь Восточные

ворота, которые с тех пор так и зовут-

ся Львиными.

А ко львам приставил Сулейман страж-

ника в полном обмундировании, с саблей

наголо. На рассвете вставал стражник

у Львиных ворот, а в середине дня сме-

нял его другой.

34. Про вобу из Эденского сада.

Я не знаю, сможешь ли ты пройти к Львиным воротам,

– сказала Авигаиль. – По-моему, они в арабской части

города, и туда ходить опасно. Но в любом случае, лучше

идти пешком по улице Яффо. Пошли, нам пока по до-

роге. А вообще-то львов в Иерусалиме – пруд пруди, лев

же, ну... – символ города…»

Они шли по улице Яффо, и принцессе было неуютно и тоскли-

во. Город, в который она так стремилась попасть, оказался со-

всем не таким, как она его представляла. Ничто не напоминало

площадь рядом с башней, куда она попадала из дверей на лест-

нице. Мимо ехали машины и автобусы.

– Хочешь пить? – спросила Авигаиль. Принцесса кивнула.

– Здесь есть родник?

– Что? – Авигаиль полезла в рюкзак за бутылкой с водой. «Мей

Эден», – «Вода Эдена» – было написано на этикетке. Название

говорило принцессе многое. Эден – так назывался её сад во

дворце на золотой горе.

– О! – воскликнула принцесса, – вода Эдена! Вы тоже пьёте

воду из Эденского Сада?

– Что? – спросила Авигаиль.

Принцесса взяла бутылочку, закрыла глаза и осторожно пригу-

била. По вкусу вода совсем не напоминала холодную роднико-

вую воду из её сада, не вызывала к жизни картинки минувших

времён, не кружила голову. Это была просто чуть тёплая, но

вкусная вода. Принцесса открыла глаза. И увидела львов.

42 43

35. Про то, как принцесса спутала полицейского с турком.

Два каменных льва сидели на столбах возле двухэтажно-

го домика.

– Я знаю этих львов! – сказала принцесса. Она была

так рада увидеть хоть что-то знакомое, что схвати-

ла Авигаиль за руку и заговорила очень быстро. – Я

видела их в книжке. Я поняла, где мы. Мы попросту

ещё не доехали до Иерусалима! Ну да, ты же сказала, что это

Яффская дорога! А в Яффо – море и корабли. Это в Яффо море,

а в Иерусалиме моря нет!

– Откуда море в Иерусалиме? – удивилась Авигаиль, но, вспом-

нив картонный город, Элишу и Тали, добавила, – разве что мед-

ное... Ты знаешь, сегодня одна маленькая девочка...

– Подожди, – перебила её принцесса, – если бы я попала сюда

на двести лет раньше, я бы сразу узнала это место! Это же дом-

крепость. Здесь раньше на месте львов сидели турецкие страж-

ники и охраняли дорогу от разбойников, а потом в этом доме

устроили... – я забыла, как называется то место, где мы позна-

комились? ...ну да, куда прибывают все путники? Автовокзал,

Тахана Мерказит... Так вот, здесь тоже была Тахана Мерказит,

только для телег и повозок. Никакие львы ещё не сидели рядом

с домиком, а на месте этой улицы была пустынная дорога, кара-

ванный путь из Яффо в Иерусалим…

– Подожди секунду... сегодня на улице Бен Йегуда... – попыта-

лась вставить Авигаиль.

Но принцесса не могла остановиться. «Нет, ты представь…

Страной тогда правили турки, а этот дом был последним сто-

рожевым постом. Сам город был дальше, за стенами. Стены и

сейчас стоят, да? Там и ворота! Это уже потом тут тоже постро-

или дома, и никому уже не нужна была крепость со стражей, и в

этом доме поселился англичанин по имени Ноэль Темпль Мур.

«Ты о чём?» – спросила принцессу Авигаиль. Она каждый день

ходила мимо, но никогда не обращала внимания ни на домик,

ни на львов...

«Ноэль Темпль Мур! – между тем продолжала принцесса. – Это

я точно помню, потому что у него была дочка, а у дочки не было

друзей. Её папа построил во дворе конюшню. В конюшне жили

лошади и мулы. Я недавно видела мула совсем близко. На нём

ехал царь Шломо. Ноэль Темпль Мур, – принцессе явно нрави-

лось это имя, – вырыл колодец, чтобы качать воду, а вокруг раз-

бил сад с деревьями и плодами, и его дочка гуляла в этом саду

и страшно скучала. Её звали Элиза Бет...»

«Как?» – спросила ошарашенная Авигаиль.

«Элиза Бет.»

«А почему не Элиза Алеф?»

«Элизой Алеф звали её старшую сестру. Она была на десять лет

старше Элизы Бет и всегда делала ей замечания. А потом они

уехали в Англию и продали дом. Сюда вселилось семейство

Арье, и у них было четыре дочки и ни одного сына».

«Прямо как у нас, – сказала Авигаиль. – У меня тоже три се-

стры».

«Их папа устроил тут перевалочный пункт для тех паломников,

которые ехали из Яффо в Иерусалим, и тогда здесь появились

эти львы, потому что Арье означает «лев», – по львам все нахо-

дили этот дом, где можно было отдохнуть. А где же сейчас сад?

– …Потом пришли англичане. Англичане увидели львов и по-

селили в этом доме своих стражников, и дом стал называться

полицейским участком, а стражники – полицией. Вот как много

я знаю! Мой сказочник... – тут принцесса запнулась.

– А что в этом доме сейчас?

Авигаиль смотрела на принцессу очень странным взглядом.

– Это наша миштара, тоже полиция, – сказала Авигаиль.

– Надо же, – есть вещи, которые не меняются. Смотри,– прин-

цесса тронула Авигаиль за руку, – один лев вообще бедный, у

него сломана челюсть.

Авигаиль тем временем пыталась сообразить, что же ей делать

с такой симпатичной девушкой, которая несла Бог знает что.

– Понимаешь, – шёпотом сказала принцесса, – у меня дома тоже

есть лев, только он живой. Я по нему скучаю. Я убежала из дома

так быстро, что не успела взять его с собой. Наверное, правиль-

но, что не взяла. Меня бы с ним не пустили в автобус, как ты

думаешь?

– Я думаю, – сказала Авигаиль, – что, если ещё немного по-

слушаю твоих сказкок, меня тоже не будут пускать в автобус.

Пойдём, пожалуйста...

– А что, нам обязательно ехать на автобусе? Давай поедем на

львах! И принцесса полезла на столб, на котором сидел сломан-

ный лев...

Авигаиль не знала, что делать. На них смотрели люди. А из по-

лиции-миштары вышел полицейский.

– Это еще что такое? – сердито спросил он. – Что это ты дела-

ешь? – он смотрел на принцессу, которая сидела верхом на льве.

– Вы ведь турок? Турецкий стражник? – спросила принцесса.

– Мы едем в Иерусалим. Вы не знаете, как нам проехать к кам-

ню Эвен Штия? Полицейский уставился на принцессу.

– Прекрати эти глупости, – сказал он. – Слезай немедленно!

Принцессе было неудобно сидеть на льве, и она слезла.

– Я не турок, – сказал полицейский.

– Она пошутила, – вступилась Авигаиль, схватила принцессу за

руку и потащила её в сторону рынка.

Авигаиль поняла, что без Грина ей не справиться.

44 45

36. Про то, как принцесса первый раз в жизни попробовала фалафель.

Вау... – непонятно сказала Авигаиль, когда они отошли от

здания полиции. Она посмотрела на принцессу. – Ты где

живёшь?

Принцесса была так расстроена, что сказала правду.

– Вообще-то я принцесса и живу в жемчужном замке на

золотой горе, а для того, чтобы сюда попасть, я убежала

из дому...

– Что ты говоришь – принцесса... Значит, ночевать тебе негде.

Сегодня можно ко мне. А завтра придумаем, что с тобой делать.

Пойдем.

– Куда? – принцессе было обидно. Этот Иерусалим оказался

большим, шумным и слишком настоящим. Наверняка она не

сможет найти в нём того юношу с игрушечным городом.

– У меня есть друг, – между тем говорила Авигаиль. – Он десять

лет учился в религиозной школе, а теперь работает на рынке, в

магазине пряностей, – он наверняка знает про твой камень.

– Пряности – это хорошо, – задумалась принцесса. – У меня

дома есть все пряности, какие бывают в мире, они разложены

по баночкам, и в них разбирается только мой сказочник. Твой

друг, наверное, и вправду многое знает. А сама подумала: вдруг

это и есть юноша, которого она видела в окно? Может, он рабо-

тает в магазине пряностей, а в свободное время строит картон-

ный город?

– Только купим по дороге фалафель, ладно?

– А что такое фалафель? – спросила принцесса.

– В твоем жемчужном замке нет фалафеля? – поразилась

Авигаиль. – А что же вы едите?

И тут принцесса почувствовала, что проголодалась. Последний

раз она ела утром тёплые бутерброды Михеля ван дер Аа. Во

дворце она кушала совсем мало – для поддержания сил ей хва-

тало сказок. Конечно, от сказок принцесса была крепкой и дол-

го могла обходиться без еды, но теперь у

неё от голода подкашивались ноги.

– Вот фалафельная,– сказала принцессе

Авигаиль.– Смотри, тут всякие салаты.

Что тебе положить?

У принцессы разбежались глаза. В чане

с кипящим маслом плавали шарики, они

были золотисто-коричневые и, судя по

запаху, страшно вкусные. Видимо, они-

то и назывались чудесным словом фала-

фель. В квадратных мисках лежали ре-

заные овощи. Красная и белая капуста,

огурцы и помидоры, соленые огурцы,

жареные баклажаны, что-то густое, светлое, политое оливко-

вым маслом, – Авигаиль сказала, что это хумус.

– Хумус? – переспросила принцесса.

– Ты как маленькая, – сказала Авигаиль. – Посиди здесь, я всё

возьму сама. Тебе положить острый перец?

Принцесса подумала и согласилась.

Она села на высокий табурет и стала смотреть, как ловко тол-

стый продавец накладывает все эти вкусности в круглую ле-

пёшку. Она уже знала, что лепёшки называются питы, они пу-

стые внутри, и в них можно класть еду, как в мешочки. Она

видела, как такие питы ели на улицах Эйлата, но сама их ещё

ни разу не пробовала.

Фалафель показался принцессе восхитительным. Перец был та-

ким острым, что она поперхнулась, и ей пришлось выпить мно-

го-много воды, но это тоже было прекрасно. Шум и машины во-

круг больше не смущали её, она совсем перестала их замечать.

А самое главное, теперь она была не одна! С ней была Авигаиль,

которая не собиралась её бросать, а, наоборот, вела к своему

другу, работающему в магазине пряностей! Они взяли ещё одну

порцию фалафеля – Авигаиль сказала, что её друг, наверняка,

тоже голодный.

37. Про лавку пряностей.

Как зовут твоего друга? – спросила принцесса.

– Грин. Это его ник.

– Ник?

– Ник. Ты не знаешь? Ну прозвище, псевдоним.

– Он писатель?

– Почему?

– Это у писателей бывают псевдонимы, мне расска-

зывал сказочник.

– Нет, просто его так все зовут.

– А как по-настоящему его зовут?

– Какая разница? – сказала Авигаиль. – Тебя ведь тоже по-на-

стоящему зовут не Принцесса...

Принцесса не нашлась, что ответить. Тут они пришли на

рынок.

– Грин, – сказала Авигаиль симпатичному юноше, почти маль-

чику, в кепке, надетой козырьком назад, стоявшему за прилав-

ком в маленьком магазинчике. – Где Эвен Штия?

– Эвенштия? Это корень или порошок? – растерялся Грин. – А

во что его добавляют? В кофе? Или к рыбным блюдам? Прости,

я не знаю, никогда не слышал. Видно, его редко спрашивают...

Может, хозяин знает? Он поднял глаза и крикнул: Авраам!

Принцесса вздрогнула и тоже посмотрела вверх. К потолку вела

46 47

лесенка. Видно, там было устрое-

но что-то типа антресолей или кла-

довки.

– Авраам! Где у нас эвенштия?

Но Авраам не ответил.

– Не слышит. Подожди, Авигаиль.

Ты уверена, что это называется

именно так? То, что ты хочешь?

– Ты точно знаешь, что это называет-

ся Эвен Штия? – спросила Авигаиль

у принцессы. – Это не пряность,

– сказала она Грину. – Это какой-то

камень, на котором держится мир.

– Что-что в нем содержится?

– Камень Эвен Штия положен в основание на Сионе, – непонят-

но сказала принцесса.

– Куда он положен? – переспросила Авигаиль.

Принцесса уже не слушала. Она смотрела на Грина. Это не был

тот самый юноша с картонным городом. Но и Грина она точно

где-то видела. Только не могла вспомнить, где.

Сверху спустился Авраам, хозяин лавки. И тут же набежала

толпа покупателей. Грин и Авраам едва справлялись с заказа-

ми. Они мололи кофе, взвешивали разноцветные смеси и насы-

пали их в маленькие пакетики, разговаривали с посетителями и

давали советы, как лучше готовить рис и что добавлять в мясо,

чтобы оно было вкусным. В лавке стало тесно. Авигаиль броси-

ла рюкзак в углу, и девушки выбрались наружу.

38. Про то, как принцесса встретила царя Давида на рынке Махане Йегуда.

Им пришлось ждать около часа, пока

Грин освободится. Всё это время они

бродили по рынку. Принцесса часто

представляла себе восточные база-

ры, описываемые в сказках, u1080 ט рынок

Махане Йегуда её не особо удивил.

За одним исключением. В одном из рыночных

рядов, у стены, стоял высокий человек с во-

лосами до плеч и бородой, в длинном белом

одеянии. Он пел по-английски и играл на зо-

лотой лире.

– Кто это? – спросила принцесса.

– Царь Давид, – ответила Авигаиль.

– Как это – царь Давид?

– Так. Он американец. Говорит, что царь

Давид, а сам только английским владеет. Не знаю, почему он

сегодня здесь. Обычно он стоит со своей лирой в Старом горо-

де. Пойдем.

– В Старом Городе? А мы где? В новом? – спросила принцесса

и добавила: Это не царь Давид. Я видела царя Давида. Этот на

него совсем не похож. И откуда бы тут взялся царь Давид?

– Действительно! – сказала Авигаиль, а сама подумала: Грин,

пожалуй, тоже не поможет. Придётся идти к Элише...

39. Про Элишу на раскопках в городе Давида.

Элиша в своей студенческой жизни занимался древней

историей. Чем ближе было происходившее к нашему

времени, тем меньше оно его занимало. Поэтому, ког-

да Элиша хотел отдохнуть, он отправлялся на раскопки

города Давида. Было жарко. Элиша сидел в тени, при-

слонившись к каменной стене, и смотрел то на остатки

древней башни, то на арабский город, сложенный из

громоздящихся друг на друга квадратных домиков на склоне

напротив. Элиша закрыл глаза.

40. Сказка про царицу Елену, сочиненная Элишой на раскопках.

Когда пришли римляне и разрушили Дом Царя Царей, не

удавалось никому ничего построить на том месте, ведь

там лежал краеугольный камень Эвен-Штия, и было в

Иерусалиме запустение. Правил в Византии император

Константин, и был ему сон: выросло посреди города де-

рево, ветви его распростерлись по всему миру, и в тени

его укрывалось всё живое. Созвал Константин своих мудрецов

и спрашивал их: что это за город? И никто не мог сказать ему.

Спросил: все ли мудрецы – здесь? Ответили ему: есть еще один

среди нас, но он так стар, что впал в слабоумие и лишь рас-

сказывает детские сказки. Приказал Константин позвать и

его. Спросил его о городе, из которого произросло дерево, и от-

ветил мудрец: Город этот называется Иерусалим, в котором

стоял Дом Царя Царей.

Отправил Константин u1089 סвою мать, царицу Елену, в Иерусалим,

потому что хотел отстроить там церковь, которой не будет

равных на земле. Приехала царица Елена в Иерусалим, пришла

на место, где стоял Дом Царя Царей – и не нашла там никакого

дерева. Сказала она: Стоял Дом Царя Царей – и вот, нет его;

стояло царство Давида – и вот, пало. Сын же мой отстро-

48 49

ит церковь в другом месте, чтобы стояла она во веки веков.

Созвала Елена всех мудрецов Иерусалима и его окрестностей

и спрашивала их о том дереве, но никто не мог сказать ей.

Спросила: Все ли мудрецы – здесь? Ответили ей: Есть ещё

один, по имени Йегуда, но он так стар, что впал в слабоумие и

лишь рассказывает детские сказки. А живет он за городскими

воротами.

Позвала Елена Йегуду. Сказал Йегуда: «Когда был я еще совсем

молод, шёл я однажды мимо большого дерева в Иерусалиме,

присел отдохнуть в его тени – и задремал. И слышал я сквозь

сон, что прилетел орел и хотел построить на нем гнездо. Змея,

жившая в дупле того дерева, сказала ему: не пройдёт и ста

лет, как придёт император Константин, и назовет это место

святым, и построит на нем церковь, которой не будет равных

на земле...» И показал Йегуда царице Елене то место.

Пошла она туда в короне и пурпурной мантии; как подошла к

холму, на котором стояло дерево, не могла двинуться с места,

чтобы приблизиться. Тогда сняла царица Елена корону, ман-

тию и всё своё облачение, одела простую одежду – и взошла

на холм.

Построил там сын её, Константин, великолепную церковь, и

приходили со всего мира люди поглядеть на неё, и там стоит

она по сей день...

41. Про странного человека, который искал самый нижний город.

Элиша открыл глаза: по раскопкам бродил незнакомый ему

человек. Сначала Элиша подумал, что это археолог, по-

тому что он внимательно разглядывал остатки древней

кладки, проводил рукой по трещинам, гладил камни. Но

для археолога он был слишком задумчив, рассеян и по-

этичен. Элиша подумал, что перед ним обыкновенный ту-

рист, и сразу потерял к нему интерес. Зато «турист» обернулся,

внимательно посмотрел на Элишу, поколебался мгновение, как

бы оценивая, стоит ли подойти ближе, и подошел.

Элиша снова закрыл глаза, надеясь, что турист пройдет мимо,

и услышал: «Да простит меня господин мой, что я нарушил его

покой, и не соблаговолит ли указать мне дорогу в самый ниж-

ний город». Элиша снова открыл глаза.

Турист говорил на изысканном иврите, а, следовательно, не был

ни туристом, ни местным жителем. Местные жители, а уж тем

более туристы, обычно не говорят на высоком иврите.

– Что такое «самый нижний город»? – спросил Элиша.

– А такой, что ниже уже некуда, – ответил человек.

– Так не бывает, – сказал Элиша.

– Мне очень надо. Я не могу вернуться домой,

пока не побываю в нижнем городе и не найду

там одного человека.

– Почему?

– Потому что я обещал, – сказал человек, сел

рядом с Элишой и заплакал.

Элиша очень любил разговаривать с чудаками.

Но сейчас он понимал, что лучше немного по-

дождать, пока его собеседник успокоится. Незнакомец вытер

слезы.

– Кому обещал? – осторожно спросил Элиша.

– Самому себе обещал... А она явно побежала в самый низ.

– Так тот человек, которого вам надо найти, – это она? – уточ-

нил Элиша.

– Она самая, – горестно подтвердил человек. – Так где тут у вас

нижний город?

– Может быть, новый город?

– Нет, сударь. Мне нужен нижний город, дело отнюдь не в воз-

расте. Видите ли, этот город – он построен из двух, соединен-

ных вместе, нижнего и верхнего, так заду-

мано с самого начала... Речь его потекла как

по-писанному:

– И существуют люди, которые не верят,

что есть на свете верхний город, потому

что никогда его не видели, а в сказках мало

ли что напишут! Но бывает и наоборот

– люди, живущие в отдалении, знают толь-

ко о верхнем городе, который на облаках.

Приехавшего оттуда, даже если он называ-

ет земную улицу и номер земного дома, по-

читают за небесного гостя.

Говорят также, что, случается, по субботам эти города соединя-

ются, и неизвестно, нижний ли город поднимается к верхнему

или верхний опускается к нижнему. Но даже когда они суще-

ствуют раздельно, это один-единственный город, а как такое

может происходить, мало кому понятно.

Так вот, она очень упрямая и побежала вниз. Так что искать её

надо в самом-самом низу. Вот я и u1089 סпрашиваю, где, по-вашему, в

Иерусалиме самый низ.

Элише становилось все интересней. А человек продолжал рас-

суждать, обращаясь, скорее, к самому себе.

– Она должна была бы попасть к краеугольному камню Эвен

Штия, вокруг которого лежит Нижний город – куда ей ещё де-

ваться? Ниже уже некуда. Раньше всё было просто. Идёшь в

Дом Царя Царей, прямо к краеугольному камню, и наверняка

она там. А теперь не добраться до камня Эвен Штия, потому

что разрушен Дом, а на месте Дома стоит мечеть Омара – че-

ловек показал на гору вдали, где виднелись мусульманские по-

50 51

стройки. То есть туда она пойти никак не могла. Её бы просто

не пустили. Но куда?

– Она что, убежала из дома? – вдруг спросил Элиша.

– Да, да, убежала из дома... – его собеседник словно пробовал

слова на вкус – убежала из дома… а я не доглядел... увлёкся на

стройке... Не заметил, как время прошло... А потом спустился до

самой нижней площадки лестницы и увидел, что окно открыто.

Стало быть, она все-таки выбралась, и именно сюда. Но у меня-

то был ключ от двери! Так что я пошёл прямо на это место. А

куда могла направиться она?

– Мне кажется, я знаю, где её искать, – сказал Элиша. – Смотрите,

вон там – Стена. У Стены останавливается первый автобус. Вы

сядете на него и доедете до центра. А в центре спросите, где

улица Бен Йегуда. На Бен Йегуде по вечерам собираются раз-

ные люди. Все, кто убежал из дома, рано или поздно там по-

являются.

– У меня нет денег на автобус, – просто сказал человек.

– Я вам дам, – сказал Элиша. – Сегодня у меня есть. Я сти-

пендию получил. Вот! И он протянул собеседнику несколько

монеток.

– Спасибо. Пожалуй, стоит попробовать. Можно узнать, с кем я

имел честь разговаривать?

– Элиша, – сказал Элиша. А вас как зовут?

– Я – сказочник, – сказал человек и поднялся. Элиша тоже

вскочил.

– Хотите, я вас провожу? – Элишу очень заинтересовал его но-

вый знакомый.

– Нет, я как-нибудь один, – сказал сказочник. – Большое спасибо.

Элиша умел быть деликатным и понял, что настаивать не надо.

Они ещё немного постояли молча, а потом сказочник поклонил-

ся и направился к стене Старого города.

Элиша вынул из кармана круглые часы с откидывающейся

крышкой. Часы работали. Они показывали, что пора идти на

встречу с Авигаиль и компанией, как они договорились утром.

Элиша шёл и сочинял сказочку для Тали.

42. История про то, как рабби Йегошуа опять искал дорогу.

Как как на месте камня Эвен Штия никому не удава-

лось ничего построить, то Иерусалим так и пребы-

вал в запустении. Что там ни строили – сразу падало,

как картонное. И пришёл однажды один мальчик и по-

строил там город из картона – и понятно, что раз

каменное падало, как картонное, то картонный город

держался, как каменный. Построил его мальчик и стал в нём

жить, и никто не знал о нём, откуда он.

Шёл однажды рабби Иегошуа по дороге, и вышел к тому месту,

и спросил: Какая близкая дорога ведёт в город?

Ответил мальчик: Эта дорога близкая, но далёкая, а та далё-

кая – но близкая.

Рабби Иегошуа был уже умудрён опытом, поэтому сразу по-

шёл по той, которая далёкая, но близкая. И поднялся он на вы-

сокую гору, и оттуда увидел картонный город, построенный

мальчиком, а так как сверху любой город – картонный, то уви-

дел он картонный город как настоящий. И сказал он, говоря:

Воистину, воистину будет отстроен Иерусалим!

И так и вышло, как он сказал. Пришли однажды рабочие, и по-

строили город вокруг места, где жил мальчик, и все дома они

делали так, как они были в картонном городе. Так был заново

отстроен город Иерусалим.

Проснулся мальчик утром – и увидел вокруг большой и шумный

город. Спросил он: Что это за город? – Иерусалим, ответили

ему. А как же этот, картонный? – удивился мальчик, – разве не

это Иерусалим?

И снова поселились люди в городе Иерусалиме, и стали жить,

как умели и как помнили…

43. По маршруту автобуса №1.

Сказочник прошёл мимо солдат, охраняющих проход к

Западной Стене, и оказался на большой площади. Теперь

он смотрел на Стену. Стена была вся утыкана записоч-

ками, но сказочник не решился вытащить и прочитать

хоть одну из них. В них содержались разные просьбы,

обращённые к Царю Царей. Отойдя от Стены, он ещё

раз оглянулся, на минуту закрыл глаза, а потом снова открыл. У

него было очень странное чувство. Если бы он тогда не увлёк-

ся на стройке царя Йошии, то, наверное, смотрел бы на Стену

52 53

иначе. Казалось бы, только что своими руками он помогал за-

таскивать камни для Дома...

Подошел автобус.

Сказочник заметил, что мужчины сидят спереди, а женщины

сзади: по этому маршруту ездило много религиозных людей, а

они считали, что сидеть мужчинам и женщинам вместе непри-

лично.

Улицы же за окном становились всё уже, и порой Сказочник даже

видел колодцы для дождевой воды в глубине дворов. Справа по-

пался и один большой дом, а на нём – мозаика. Мозаика изобра-

жала золотого льва в короне. Сказочник узнал его, улыбнулся

и помахал ему рукой. Лев был не склонен к таким нежностям,

но сказочнику показалось, что он всё же, насколько позволяла

корона, кивнул ему, как старому знакомому.

44. Сказка про льва и про эфиопского императора.

Построил царь Шломо Дом Царю Царей, и со всего мира

приезжали цари полюбоваться на него, и даже царица

Савская, самая красивая женщина на свете, прибыла

в Иерусалим увидеть такое чудо.

А когда вернулась царица Савская из Иерусалима, ро-

дила она царю Шломо сына. Назвали его Менелик, что

значит «сын мудреца». Вырос Менелик во всём похо-

жим на царя Шломо. Послала его мать в Иерусалим

учиться мудрости у отца. А чтобы узнал он царя Шломо, дала

ему портрет, завёрнутый в тряпочку, которую не велела разво-

рачивать, пока не войдёт он в Дом Царя Царей.

Приехал Менелик в Иерусалим, развернул тряпочку – и не пор-

трет обнаружил в ней, а всего лишь зеркальце. Посмотрел он

в зеркальце и по сходству с собой узнал отца. Пришел к царю и

стал учиться у него всяческой мудрости, пока не отпустил его

царь Шломо обратно домой с богатыми дарами и благослове-

ниями, а среди тех даров – лев, отлитый из чистого золота.

Были у Менелика дети, а у них свои дети, а у тех – свои, и

правили они царством Аббисинским, которое также называ-

ют Эфиопией. Много лет минуло и много веков, и воцарился

над царством Савским другой Менелик, названный Менеликом

Вторым. Случилось, что приснился ему однажды золотой лев,

который звал его за собой. Сказал Менелик: «Разве u1087 ןросто

так ношу я имя Менелика, который основал это царство, вер-

нувшись из Иерусалима?» А, проснувшись, тотчас собрался в

дорогу, и прибыл в Иерусалим с богатыми дарами. Построил

он в Иерусалиме огромный дворец, украшенный мозаикой.

Изображен на той мозаике золотой лев и написано на чисто

эфиопском языке: Жив, жив Лев Колена Иудина!

Сказочник ехал в первом автобусе и

смотрел в окно. Среди прохожих стано-

вилось всё больше бородатых людей в

чёрных костюмах. Волосы над висками

у них были скручены в длинные пейсы,

а на головах – чёрные шляпы. Изредка

попадались и такие, что шли в огром-

ных меховых шапках. Сказочник успел

прочитать название: «Улица Ста Ворот»,

Меа Шеарим.

Но он смотрел не на бородатых мужчин, а на девушек. Девушки

были в тёмных юбках, чёрных чулочках и туфельках. Принцесса

никогда так не одевалась. Она носила светлые платья, как и по-

ложено принцессам. Вряд ли можно было рассчитывать, что

она пошла в этот квартал.

Среди странно одетых людей, впрочем, попадались и ещё бо-

лее странные. Они носили халаты турецкого покроя, серые в

белую полоску. Краем уха Сказочник услышал, как за его спи-

ной человек в таком наряде объяснял что-то маленькому маль-

чику в белой шапочке с кисточкой, видимо, сыну, и невольно

прислушался.

45. Сказка про иерусалимские халаты, как её запомнил сказочник в автобусе.

Жил-был на свете портной по имени Мойшеле. Днём

работал, ночью постигал всяческие премудрости.

Открыл он тридцать две тайны кройки и шитья,

так что каждому человеку мог сшить одежду впору

не только по размеру, но и по характеру.

В те дни редко селились евреи в Иерусалиме – так

уж повелось с тех пор, как лежал Иерусалим в раз-

валинах. И если вспоминали о городе, то всё больше о

том, что на облаках.

Так и Мойшеле жил в Цфате, на самом севере Земли Израиля.

Но случилось в городе Цфате землетрясение. Сказали мудрецы:

оттого случилось землетрясение, что никто из нас не живёт в

нижнем Иерусалиме, словно бы и нет его!

Стали все понемножку переезжать в Иерусалим. Только и тут

беда: вышел у турок закон, чтобы тот, кто не из Иерусалима,

в Городе не селился. А  нарушивших закон турки всячески пре-

следовали.

Тогда придумал портной Мойшеле шить халаты на турецкий

манер – чтобы не могли турки отличать приезжих. Послушали

его мудрецы, и с тех пор стали переселенцы одеваться в халаты,

54 55

и не отличали их турки от коренных жителей Иерусалима.

А халаты те были непростые – с загадками. Вложил в них

портной Мойшеле тридцать две тайны. И, посчитав полоски

вдоль и поперёк, можно разгадать их…

Сказочнику понравилось, как человек в полосатом халате рас-

сказывал эту историю, и ему захотелось вступить с ним в беседу.

«Простите, – он старался говорить не очень старомодно, но всё

же достаточно почтительно, – я невольно услышал историю про

полоски, и да будет мне позволено спросить у господина, знает

ли он сам ответы на загадки Мойшеле?

Человек в полосатом халате собрался было ответить, но сын по-

тянул его за руку – ведь пора было выходить, и сказочник решил

выйти вместе с ними. Они разговорились. Рэб Довид – так звали

его нового знакомого – пригласил Сказочника к себе домой и

познакомил со своей женой и детьми. А детей у него было пят-

надцать, так что, пока Сказочник рассказал каждому по сказке,

прошло немало времени...

46. Про то, как Грин думал, что нашёл краеугольный камень Эвен Штия.

Грин закончил работу. Был четверг. В этот день иеруса-

лимские жители покупают особенно много продуктов на

рынке, и когда рынок стал закрываться, было уже девять

часов вечера. Он взял гитару и отправился показывать

Авигаиль и принцессе краеугольный камень Эвен Штия,

на котором держится мир.

Наконец Грин сообразил, о каком камне шла речь, и удивился,

как это они не додумались раньше. Ведь принцесса ясно сказа-

ла, что камень Эвен Штия положен в основание на Сионе! Он

представлял, как удивится его открытию Авигаиль и скажет:

«Вау!» Авигаиль всегда так говорила, когда была чем-то удив-

лена.

Принцесса оказалась тоже очень симпатичной. По дороге Грин

рассказал ей несколько анекдотов про Василия Ивановича и

Петьку в Иерусалиме, и она очень смеялась. Похоже, раньше ей

никто не рассказывал ничего подобного. Они прошли по u1091 ףлице

Бен Йегуда и вышли на Сионскую площадь.

– Вот он, камень Эвен Штия! – сказал Грин – положен в основа-

ние Сионской площади!

– Вау, – ответила Авигаиль.

И действительно, «вау». Знал бы сказочник,

чем обернется его сказка, он бы, конечно,

очень удивился. Сказочник, однако, всё

ещё ехал в первом автобусе от настоящего

Камня, скрытого под мечетью Омара. Так

что удивляться пришлось другим.

Принцесса остановилась, как вкопанная.

Площадка была полна народу. Под громкую

музыку плясали молодые люди в полосатых

халатах и с длинными пейсами. Не обращая

на них внимания, стояла группка молодых

людей с дикими причёсками. Большой ка-

менный двухступенчатый выступ находил-

ся в центре площади. На нём тоже сидели молодые люди, оде-

тые как хиппи...

Камень имел форму пятиугольника.

– Так вот откуда начался мир! – сказала Авигаиль.

– Ты шутишь, – сказала принцесса. Но смотрела она не на

камень.

– Кто это? – спросила она Грина.

На камне, рядом с маленькой девочкой, сидел тот самый, по-

хожий на принца, юноша, которого принцесса видела сквозь

стеклянную дверь. Она вдруг вспомнила, что тогда же видела

и Грина, и Авигаиль.

– А где город? – спросила она, не двигаясь с места.

– Какой город?

– Картонный, – сказала принцесса, – я попала сюда из-за кар-

тонного города.

– Он в сумке у Элиши, – сказал Грин. – Мы его сложили.

– Что же ты сразу не сказала, что тебе был нужен картонный

город? – удивилась Авигаиль.

47. Про троллейбус в Иерусалиме.

А потом Авигаиль познакомила Элишу и Тали с прин-

цессой, и Грин спел ей свою новую песенку.

– Грин, ты знаешь, царь Давид объявился прямо у

вас на рынке! – поспешила Авигаиль поделиться но-

востями.

– Надо же, – хмыкнул Грин, – чего только у нас тут

нет! Вот, например, – сказал он принцессе, – напротив рынка,

в маленьком кафе, целыми днями сидит маленький старичок.

Он считает, что когда Мессия придёт восстанавливать царство

Давида, то непременно зайдет в это кафе пообедать. Вот стари-

чок и сидит там с утра до вечера каждый день, надеясь встре-

тить его раньше всех.

56 57

– А я, – сказала Тали, – знаю человека, сделавшего

игрушечный троллейбус, и он думает, что на нём

Мессия должен въехать в Иерусалим!

– Троллейбус в Иерусалиме! – удивилась Авига-

иль. – Такого я не слышала. Вот папа рассказывал,

что по улице Яффо должны были пустить трамвай

и даже начали работы, а потом... короче, трамвая

так и нет. А тут троллейбус!

– Троллейбус проще сделать, ему рельсы не нуж-

ны, – произнес Грин с таким многозначительным

видом, что все рассмеялись.

Принцесса тоже смеялась, хотя не поняла ни слова из сказанно-

го про все эти тро... и тра... – она даже не могла выговорить, про

что она не поняла.

Потом маленькую Тали проводили на автобус, чтобы она до-

бралась до дому, пока не стало совсем поздно. А сами пошли

в Лунный дворик, где какой-то смутно знакомый Грину моло-

дой человек угостил их самодельным вином. Потом Авигаиль и

Грин позвонили родителям и сказали, что они в хорошей ком-

пании и будут всю ночь гулять по улицам.

Элиша жил в студенческом общежитии, а принцесса вообще,

как известно, сбежала из дома, так что спрашивать разрешения

им было не у кого. Они ходили по ночному Иерусалиму и пели

песню о том, что всё как во сне. А на рассвете пришли к мости-

ку над Синематекой.

48. Про долину Гееном.

Синематека, то есть кинотеатр повторного фильма, по-

мещалась в домике над долиной Гееном. К Синематеке

вёл узкий изгибающийся мостик. Они стояли на мо-

стике, а перед ними была пропасть.

– Это Гееном, – сказал Грин. – Самое низкое в Иеру-

салиме место. Ниже уже некуда. Говорят, здесь когда-

нибудь устроят место для ада.

– Нет никакого ада, – рассердилась Авигаиль.

– Ада-то, может, и нет, – сказал Элиша, – но когда-то, в глу-

бокой древности, здесь были языческие капища, а потом – го-

родская помойка. Сюда свозили весь мусор и сжигали, и здесь

день и ночь всё горело. Отсюда пошло выражение – «геенна

огненная».

– Надо же, – сказала принцесса, – я представляла себе Гееном

совсем иначе. Затаив дыхание, она смотрела через пропасть на

стены Старого города.

– Смотри, – показал ей Элиша, – это гора Сион. Вон там был

город Давида.

– Я знаю это место, – сказала

принцесса, – Там есть одна баш-

ня...

– Остатки сторожевой башни пе-

риода объединённого u1094 צарства, –

корректно поправил ее Элиша, –

Я вчера был там на раскопках и

встретил одного очень интерес-

ного типа... Он рассказал мне

про верхний и нижний город...

– Да, а где же верхний город? –

вспомнила принцесса. Мне тоже

говорил один сказочник, что

есть два Иерусалима – нижний и

верхний.

– У меня идея, – сказал Грин.

– Пошли, надо немного поспать,

– сказала Авигаиль. – Можно у меня. Сегодня пятница, я могу

не пойти в школу.

– А картонный город? – спросила принцесса. – Он так и оста-

нется неотстроенным?

– Поспим и отстроим, – сказал Грин. – У тебя есть будильник,

Авигаиль? Сегодня пятница, все магазины рано закрываются.

– Почему магазины рано закрываются? – спросила принцесса.

– Ну, как же, из-за Субботы.

– Так скоро Суббота? Я совсем потеряла счёт дням...

Так вчетвером в семь утра они и пришли домой к Авигаиль.

Ее родители ещё спали. Авигаиль положила Принцессу на ди-

ванчик в ещё не разобранной сукке на балконе. Принцесса так

устала, что прислонилась к лёгкой стенке сукки и едва не опро-

кинула её на себя. «Совсем как дома», – пробормотала она, за-

ворачиваясь в плед, и тут же уснула.

А Грин так и не заснул. Он полежал немного, встал и тихо вы-

шел из квартиры, написав Авигаиль записку и назначив встре-

чу на улице Бен Йегуда. Ему очень хотелось осуществить свою

идею. Он зашёл к себе, погулял с собакой Пашкой, купил для

мамы и сестры продукты на субботу, сел на велосипед и поехал

в торговый центр. То, что он хотел достать до закрытия магази-

нов, продавалась только в «Большом Каньоне».

58 59

49. Про то, как ждали Грина.

Ты странная, – сказала Авигаиль. – Зачем ты по-

строила мельницу? Сейчас никто не мелет хлеб на

мельницах.

– Это я странная? – возмутилась принцесса, – на

мельницах вообще мелют не хлеб, а зерно. Хлеб

пекут в пекарне. Мы же видели мельницу недалеко

от мостика, вот я её и сделала!

Они снова сидели на Бен Йегуде, достраивали картонный город

и ждали Грина. К ним подбежала Тали:

– Я так и знала, что найду вас здесь!

Картонный город теперь был значительно красивее. Авигаиль

построила несколько лёгких башенок, а принцесса – мельницу

и дом с солнечными u1095 קасами. Она видела такой дом напротив

рынка. На доме были также два обычных циферблата со стрел-

ками, и на них было разное время. Элиша сказал, что когда-то

правые часы показывали наше привычное время, а левые – ев-

рейское, по которому день начинается утром, когда встает солн-

це и читают утреннюю молитву. Однако потом часы сбились, и

теперь уже никто и не знает, что они показывают – что одни,

что другие.

А Грина всё не было и не было. «Куда вы его дели?» – спросила

Тали. И тут в начале улицы Бен Йегуда показалось странное

сооружение. Принцесса вообще не поняла, что это такое: к ве-

лосипеду Грина было привязано не меньше полутора десятков

рвущихся к небу воздушных шариков.

– Сейчас мы превратим наш город из нижнего в верхний! – ска-

зал Грин, ставя велосипед на тормоз.

– Вау, – сказала Авигаиль.

И принцесса тоже сказала: «Вау», и даже Элиша подумал и ска-

зал: «Вау». А Тали удивилась и просто запрыгала и захлопала

в ладоши.

Вокруг собрался народ.

Сначала шарики привязали к дереву, чтобы они не улетели рань-

ше времени. Потом прикрепили дома и башенки, медное море,

Левиафанчика и пешехода с картонной принцессой к нитке от

шариков.

– Так и отпустим? – спросила Авигаиль. – Жалко...

– Ни у кого нет длинной верёвки? – обратился к прохожим

Элиша. Но никто не носил с собой верёвку.

– Подождите! – Грин побежал к телефону-автомату. Пока он с

кем-то говорил по телефону, приготовления к запуску картон-

ного города были завершены. Вернулся Грин.

– Через десять минут будет верёвка! – сказал он.

– Расскажи пока сказку, – попросила Тали Элишу.

– Ты тоже умеешь рассказывать сказки? – удивилась принцесса.

– Уметь – не умею, а рассказать – расскажу, – ответил Элиша.

50. Сказка про халифа Омара, рассказанная Элишой.

Жил-был арабский халиф Омар. И решил он по-

строить в Иерусалиме мечеть, которой не будет

равных на земле. Приехал в Иерусалим и стал по

ночам переодеваться в простого жителя города

и подслушивать, что люди между собой говорят.

Услышал он однажды, как жена мужа ругает:

– Как же мог ты, растяпа, лучший свой ковёр, где

изображен Дом Царя Царей, даром отдать?

– Как же мне было быть? – отвечает ей муж. – Подъхал к моей

лавке богато одетый всадник на багдадском скакуне и сказал:

«Возьму я твой ковёр, а взамен открою тебе тайну. Если за-

хочет халиф построить мечеть, которой на земле нет равных,

должен он основать её на краеугольном камне Эвен Штия и по-

лить водой из Эденского сада». Сказал так – и ускакал.

И снова стала женщина ругать своего мужа:

– Дурачина ты, простофиля! Ведь с богатого человека надо

было просить двойную цену! Только с чего бы стал такой знат-

ный господин раскрывать тебе свои тайны? Должно быть, ты

задремал, ковёр украли, и всё это тебе приснилось.

60 61

На другой день позвал к себе халиф продавца ковров и, расспро-

сив его, заплатил цену втрое больше цены ковра. Стал думать

халиф, как отыскать краеугольный камень и источник райской

воды.

Опять пошёл ночью гулять, и услышал, как жена мужа ругает:

– Как же мог ты, растяпа, вернуться домой в одном ботинке?

А тот отвечает:

– Как же мне было быть? Шёл я от Восточных ворот, и сошёл

с тропы, и нога моя провалилась в скрытую землёй дырку, так

что я весь туда чуть не упал. И уж, конечно, побоялся я лезть

туда за ботинком, ведь, может статься, что нет этой дырке

дна, и благословен Творец, который избавил меня от падения

в неё.

И стала снова жена ругать его, говоря:

– Дурачина ты, простофиля! Должно быть, там под землёй

был зарыт клад, и надо было сойти и забрать его!

На следующий день позвал к себе халиф того человека и дал

ему много денег и пару ботинок с халифской ноги. Приказал ему

указать ту яму за Восточными воротами. Спустился туда – и

оказался в Давидовом туннеле, где бьёт источник Гихон, воды

которого – из Эдемского сада.

Опять вышел на улицу ночью. И опять услышал, как жена мужа

ругает:

– Как же мог ты, растяпа, упустить крысу, которая съедает

запасы нашего зерна?

– Как мне было быть? – отвечает ей муж. – Сидел я, не смы-

кая глаз, в амбаре и увидел, как встретились две крысы. И одна

приветствовала другую, как приветствует человек человека. И

рассказывает о своем новом доме: «Горит в моей новой норе

ночью и днем чудесный свет, и не приходится мне покупать

светильников!» Пошли крысы вместе смотреть на это чудо,

– и я вслед за ними. Но скрылись крысы в какой-то норе, и я их

уже не дождался.

– Дурачина ты, простофиля! – ругает его жена. – Видно, в той

норе великий клад, что светится она так. Только с чего бы это

у крыс были светильники и они ходили в гости? Видно, ты за-

дремал в амбаре, и всё это тебе приснилось!

На следующий день призвал халиф Омар владельца амбара и,

расспросив его обо всем, приказал показать место той норы.

Стали копать – и нашли краеугольный камень Эвен Штия, от

которого и шел волшебный свет.

И построил халиф Омар на том месте мечеть. Вся она покры-

та мозаикой, а купол её – чистое золото. Так по сей день и на-

зывают её – Мечеть Омара, или же – «Куббат ас-Сахра», что

по-арабски значит Купол Святого Камня. Над западными её

воротами написано «Святой Камень – из Эденского сада он», а

над восточными: «Ворота эти – в Эденский сад».

И тут к ним на велосипеде подъехала сестра Грина. Она при-

везла тонкую верёвку и, привязав её к картонному городу, стала

аккуратно разматывать.

Выше и выше поднимался Город над улицей Бен Йегуда, а все

стояли и смотрели на него.

Это был не совсем обычный день. Впервые за долгое время на

небе появились облака. В Иерусалиме летом совсем не бывает

дождей, и небо совершенно ясное. Поэтому, когда после осен-

них праздников погода начинает меняться, у всех возникает

особое настроение.

А тут и город с шариками подхватило ветром, и он двинулся,

натянув верёвку...

51. Про верхний город.

Прохожие, которые смотрели, как запускали город, разо-

шлись по своим делам, чтобы успеть до Субботы всё

купить и приготовить, но некоторые тоже отправились

вслед за шариками. Так что компания выросла. С ними

пошёл даже один старичок с палкой и солдат. У сол-

дата волосы сзади были собраны в хвостик, и вид был

такой не солдатский, что автомат казался игрушечным.

Он всю дорогу молчал, а когда Тали спросила, как его

зовут, ответил, что вообще-то он Мордехай, но можно называть

Мотей.

Между тем все прошли улицу Бен Йегуда, потом улицу Яффо,

потом улицу царя Давида, u1087 ןрошли мимо мельницы и какого-

то парка, где был фонтан со львами, и оказались у того самого

мостика над Синематекой, над долиной Гееном,

где Грину пришло в голову устроить верхний

город. Ветер гнал шарики прямо к Старому

городу.

Верёвки не хватало, город стремился вверх.

– Ну что, отпустим? – спросила принцесса.

– А не жалко? – спросила Авигаиль.

– Не жалко, мы после Субботы построим но-

вый, – закричала Тали. – Давайте отпустим!

– Я буду строить с вами, – сказал Мотя.

– Здорово, – сказал Грин.

– И я тоже! – сказал старичок с палкой.

– Отпускай! – скомандовал Элиша.

И принцесса отпустила верёвку.

Они стояли и смотрели, как улетал от них верх-

ний город, а Грин сыграл:

62 63

Улетает башня

Улетаем мостик

Море улетает

Пешеход летит

Крыши улетели

Трубы и ворота,

Где моя принцесса

Паровоз свистит

Бабушка летает

Улица кораблик

Город улетает

Пешеход летит

«Что за бабушка?» – поинтересовался старичок с палкой. «Это

для рифмы...» – сказал Грин. «Да уж какая тут рифма...» – вздох-

нул старичок.

Он оставил Элише свой телефон, чтобы его позвали, когда бу-

дут строить город в следующий раз, и ушёл. Остальные тоже

разошлись. Суббота была уже совсем близко.

Город заметно опустел, машин поубавилось, перестали ходить

автобусы. Авигаиль, Грин, Элиша, принцесса и Тали решили

ещё куда-нибудь пойти, а с ними Мотя и сестра Грина. Они

забрели на старую железную дорогу. Еще десять лет назад по

ней один раз в день проезжал поезд Иерусалим – Тель-Авив,

но ехать в Тель-Авив на поезде было в два раза дольше, чем

на автобусе, и поезд отменили. Они шли по рельсам, заросшим

травой и колючками мимо какой-то развалившейся будки, по-

косившегося семафора и зарослей кактусов.

Под разбитым семафором висел плакат:

Поезд – идеальное средство для решения

транспортной проблемы в стране. Если в 2001

году поезда в Израиле перевозили около 15

миллионов пассажиров в год, то к 2010 году

ожидается увеличить перевозки до 60 миллио-

нов пассажиров в год и 15 000 000 тонн грузов.

В мирное время Израиль окажется на пересе-

чении главных торговых артерий региона, что

сделает необходимым создание u1087 ןервоклассных

магистралей для доставки грузов к морским

портам и другим транспортным узлам государ-

ственного, регионального и международного

значения.

Мотя вытащил апельсин, они сели на ржавые рельсы и раздели-

ли его на всех.

– Знаешь еще какую-нибудь хорошую сказку? – спросила прин-

цесса у Элиши.

– Не знаю, но расскажу, – сказал Элиша и рассказал.

52. Сказка про некую принцессу и сказочника – выдумана Элишой, когда он сидел на рельсах.

Когда – начал Элиша – случился праздник Суккот, по-

строил себе царь Давид сукку, красивей которой не

было на земле. Пошел Давид в свою сукку – а сукка об-

рушилась. И воскликнул Давид: «Так и царству моему

суждено пасть, чтобы быть восстановленным в по-

следующие времена!» Но об этом другая сказка.

Жили-были на одной горе сказочник, а на другой – принцесса, и

дворцы их были исполнены сияния. И были они так далеко друг

от друга, что расстояние это казалось непреодолимым.

И вот решили они спуститься в обычный мир. Оставили свои

сияющие одежды и сошли на землю.

Что бы ни увидела принцесса на земле, все узнавала. В каждом

городе – Иерусалим, в каждом льве – золотого льва Менелика,

в каждой рыбке – Левиафана. Смотри, – показывала она ска-

зочнику, – это краеугольный камень Эвен-Штия, а это – медное

64 65

море, у которого нет дна, а это – страшный Левиафан. И всё,

что было ей известно из сказок, отыскалось в нижнем мире.

И конечно, странно было сказочнику поверить в собственные

сказки, – Элиша покосился на Авигаиль, – но ничего больше не

оставалось.

Так странствовали они по земле. И так привыкли они видеть

друг друга вблизи, безо всякого сияния, что думали и вовсе не

возвращаться в свои волшебные замки.

А пока ходили, нашли они обломки сукки царя Давида и постро-

или её заново. Сели в сукке и стали смотреть на звёзды.

Но сукка царя Давида снова и снова падала, а они заново собира-

ли её. И остались они там, и жили долго и счастливо. Вот так.

– Ну вот ещё, – фыркнула принцесса. – И вообще, это всё не-

правда.

– Ты же сама просила рассказать сказку! – сказал Элиша.

– Я вспомнила другую, – сказала принцесса. – О человеке, ко-

торый жил на Земле Израиля. Он всегда был занят, и у него

не хватало времени, чтобы почитать или посидеть-подумать,

или просто побыть одному. И он решил устроить такой поезд,

где можно было бы отдыхать. А так как Земля Израиля очень

маленькая – пустить поезд по кругу. Выдастся у человека сво-

бодный день – он садится в поезд, и никто ему не мешает. А

когда его время заканчивается, он слезает на любой станции и

быстренько доезжает домой на автобусе.

– У меня дома есть такая железная дорога, – сказал Грин. –

Игрушечная. Я тебе покажу.

– И мне покажи, – попросила Тали.

Раздалась сирена – в Иерусалиме объявили о наступлении

Субботы. Темнело. И тут пошел дождь, настоящий дождь, про-

сто ливень! Они вскочили и побежали к заброшенному вокзалу,

чтобы спрятаться под навес.

– Хорошо, что картонный город успел улететь раньше, – сказа-

ла принцесса.

53. Про сказочника на улице Бен Йегуда.

Обратно они шли уже совсем в Субботу. Они направля-

лись домой к Авигаиль, надо было пройти через центр.

Машин на улицах не было, и людей в центре было со-

всем мало – все сидели по домам и готовились встре-

чать Субботу.

Зажглись фонари. На Бен-Йегуде принцесса внезапно

почувствовала чей-то взгляд. Она обернулась: на каменной тум-

бе, где Элиша и Тали строили город, сидел непонятного вида

человек. Он шевелил губами, будто читал стихи или повторял

про себя выученный урок. Элиша был увлечён разговором с се-

строй Грина, иначе сразу бы его узнал.

Фонарь светил принцессе в лицо, и она не могла разглядеть си-

дящего под деревом. «Что он на меня так смотрит?» – спроси-

ла она. «Эй! – закричали Элиша и сестра Грина, которые ушли

немного вперёд. – Идите скорее!» Авигаиль потянула прин-

цессу за руку. «Пойдём, не обращай внимания, видишь, какой

он странный... В Иерусалиме много таких. Они воображают

себе что-то. На рынке, помнишь? Тот, кто говорил, что он царь

Давид? И этот такой же. Придумал себе что-то и верит в это.

Видишь, он что-то сам себе рассказывает?»

– Подожди, – сказала принцесса, увлекаясь за Авигаиль по ули-

це. – Тот Давид точно не был Давидом, а этот... Он очень похож

на одного сказочника...

– Ну да, сочиняет сказки и верит в них... – неинтересно.

Интересно, когда сочиняешь сказки, а сам в них не веришь.

– Почему, – сказала принцесса, – интересно сочинять сказки, в

которые не веришь?

– Потому что тогда хочется всё время придумывать новые. А

если веришь в одну, и будещь в ней всё время сидеть сидеть, как

этот человек...

– Он давно тут сидит?

– Не знаю, я его раньше не видела. Пойдём, нас зовут.

Принцесса пошла с Авигаиль. Она шла и думала, что, навер-

ное, уже очень соскучилась по своему другу сказочнику, если

принимает за него случайных бродяг, и что надо будет как-то

его выманить из дворца сюда и познакомить с Авигаиль и все-

ми остальными. И пусть он рассказывает им

сказки тоже. И ещё она думала, что так и не

нашла пока что свой шарик...

А сказочник – это ведь и правда был сказоч-

ник – увидев свою принцессу в окружении

молодых людей, живую и здоровую, вдруг

понял, что всё, наверное, будет хорошо. И

хотя принцесса тут же скрылась из виду, не

побежал за ней, а остался сидеть под дере-

вом. У него слипались глаза. В конце концов

всё же наступила Суббота, и он мог позво-

лить себе отдохнуть... Он посидел ещё не-

много и лёг прямо на каменную тумбу, по-

ложив руку под голову. Никто не обращал

на него внимания – мало ли, устал человек

и прилёг отдохнуть посреди улицы. Да его

и не интересовало мнение прохожих. Он по-

думал, что немного поспит, а потом спросит,

какой сейчас год и как называется эта улица.

Надо же было ему всё-таки знать, где они с

принцессой оказались.